Мужчина осторожно выглянул в коридор. Стража здесь была, но не перед дверями, это было бы намеком на недоверие со стороны Эли-Борга. Они стояли дальше, забывшись в утренней полудреме. Райверн усмехнулся и прикрыл за собой дверь. После, несмотря на мощное телосложение и немалый вес, бесшумно прошел по коридору и скрылся за поворотом, который вел к черной лестнице для прислуги.

Райверн знал Борг. Когда-то, будучи мальчишкой, он излазал его вдоль и поперек. Был и в гостевом крыле. Тогда же узнал о нескольких переходах, которыми не пользовались уже какое-то время. Челядь поддерживала их в исправном состоянии, но ходили через другие лестницы и галереи. Борг давно разросся до размеров большой крепости, и безлюдных уголков в нем хватало.

Помнил изгнанник не только устройство древней твердыни, но и его уклад. Сейчас начинала просыпаться прислуга, знать будет смотреть сладкие сны еще часа два-три. Прежний лиор вставал с рассветом, в это же время открывала глаза и его дочь. Изменилась ли эта привычка у нынешней правительницы Эли-Борга, Одел не знал, но отлично понимал, что на пути ему вряд ли кто-то встретится, особенно здесь, где из жильцов всего лишь три чужака. Кто поспешит к ним, кроме приставленных слуг? При этой мысли риор нахмурился. Он понимал, что Альвия скорей всего приставила к ним Тайную службу, значит, его отсутствие может быть обнаружено слишком быстро. Лиори не доверяла посланникам Эли-Харта, как и их господину, только не могла открыто выказать это недоверие. Значит, шпионы, и они следят пристальней стражей, дремавших на своем посту. И всё же… И всё же, раз еще никто не спешит за ним, время у Райверна было. И медлить он не стал.

Память услужливо подкидывала воспоминания о проходе во внутренний двор, а оттуда, через подвал, к арене. Райверн усмехнулся и покачал головой, оценивая их с приятелями пронырливость и любопытство. Где они только не бывали во времена строгого, но все-таки беззаботного детства, где только не пролезли в пору отчаянной юности, куда только не сунули свои носы. Сейчас этот опыт неожиданно пригодился отверженному риору, и он вспомнил его, стараясь не углубляться в картинки, мелькавшие перед глазами. Боги, как же давно всё это было! Как давно…

Дин-Одел остановился перед ржавой дверью, ведущей в подвал, решительно ухватился за кольцо и потянул на себя, молясь о том, чтобы замок был открыт. Дверь поддалась, оглушительно заскрипев.

– Архон, – выругался Райверн. – Ничего не меняется. Не закроют и петли не смажут.

Но вместо злости он испытал нечто сродни восторгу, словно только что открыл дверь в свое детство. Тихо хмыкнул и протиснулся в образовавшуюся щель. Сделать это оказалось непросто, того щуплого мальчишки уже не было, вместо него «хулиганил» мужчина, чье тело налилось мощью и немалой силой. Но греметь снова Райв не стал, опасаясь привлечь к себе внимание. Удивительно, что сюда еще не мчались слуги и стражи…

– Там же покои безумной двоюродной прабабки Али, – прошептал он, вспоминая, что должно находиться сверху. Да, там никогда не было стражей. Эта часть замка была наглухо закрыта, и только маленькие проныры лазали там, куда им запрещали пробираться.

Выдохнув с облегчением, изгнанник выставил перед собой руки и осторожно пошел дальше в кромешной тьме, отсчитывая шаги, чтобы не пропустить нужный поворот.

– Восемь, девять, десять, одиннадцать, – шептал риор, ведя ладонью по холодной стене. – Твари Архона, – выругался он, смахивая с лица паутину. – Тьфу. Гадость.

Свернул и снова вел свой счет, теперь направляясь к небольшому окошку, из которого можно было вылезти недалеко от арены. Сомнения в том, что он там попросту не протиснется, посетили Райверна, когда появился скудный свет, падавший через щели в ставнях. Оценив проем, изгнанник все-таки решился, уже представляя себе, как будут насмехаться над ним стражи, челядь и сама лиори, если незадачливого лазутчика обнаружат застрявшим в окне подвала.

– Да уж, картина будет знатной, – хмыкнул Райверн, открывая хлипкие деревянные створки.

Он выглянул наружу, после поджал губы и… выломал одну ставню. Сделать это было несложно, петли давно и безнадежно прогнили. Снова выглянул и расширил проем на вторую ставню.

– Так-то лучше, – удовлетворенно потер руки разрушитель замков, когда оценил увеличившийся проем. – Должен пролезть. – Выдохнул и, пробормотав: – Не оставьте, Боги, – выбрался на волю.

Здесь высокородный прижался к стене, прислушался к звукам утреннего замка и шагнул за густую поросль кустарника, почти скрывшего его. Добрался до арены, где должны были гонять молодняк, прерывисто вздохнул и поспешил скрыться за постройкой между двумя аренами. На второй занимались уже подросшие юнцы и взрослые воины. «Детская» арена осталась за спиной, и Райверн, наконец, стряхнул с себя следы прохода по подвалу. Он уселся на короткое бревно, скрытый от чужих глаз стойками с мишенями и редкой порослью. Теперь можно было выдохнуть, оглядеться и понять, зачем он вообще проделал весь этот путь, рискуя быть обнаруженным. Да в Архон, ему ведь придется еще возвращаться! Что взбредет в голову Перворожденной? В чем она обвинит его на этот раз? Еще и шпионом Эли-Харта объявить может, тогда всё посольство полетит в бездну, и Тайрад собственноручно снесет им головы.

– Я совсем лишился разума, – покачал головой изгнанник.

И вправду, к чему весь этот риск? Что ему с того, что он прошел дорогой своих воспоминаний и теперь сидит здесь, притаившись в кустах словно крыса? И как скоро обнаружат его отсутствие, приставленные Перворожденной соглядатаи? Впрочем, это могут быть и горцы, которые захотят узнать, что с ним. Вечером, когда литы сопроводили Одела в гостевое крыло, хартии поспешили справиться о цели позднего приглашения и проверить, что с их товарищем.