Вавилонское происхождение видения Даниила было предложено еще Гункелем, но впоследствии интерес исследователей явно сместился в сторону ханаанских параллелей. Недооценка вавилонского влияния на видение Дан 7 представляется необоснованной – вавилонское происхождение сказаний о безумии Навуходоносора, Валтасаровом пире, многих мотивов, связанных с личностью Набонида, достаточно надежно установлено исследователями. Если значительная часть материалов арамейского раздела книги Даниила имеет отчетливо вавилонское происхождение, то почему не считать именно вавилонские мифологические параллели приоритетными при рассмотрении Дан 7? Мы вкратце сопоставим текст «Энума Элиш» с видением Даниила. Большинство приводимых нами вавилонских параллелей Дан 7 уже было отмечено исследователями (см. выше). Особый интерес здесь представляет работа А. Гарднер, отметившей целый ряд преимуществ вавилонского бэкграунда Дан 7 по сравнению с другими версиями, предложенными исследователями 178 .

Сам текст Энума Элиш повествует о битве богов с силами хаоса следующим образом. После рождения Мардука его отец, небесный бог Ану, дарит ему четыре ветра, которые начинают возмущать Тиамат. Боги, обитающие в океане, олицетворением которого является Тиамат, лишаются покоя и обращаются к ней с просьбой отомстить богам за произошедшее перед тем убийство ее супруга Абзу. Тиамат порождает одиннадцать чудовищ, назначает их главой своего супруга Кингу и отправляется в поход против богов. Боги охвачены ужасом, и выступить против Кингу и Тиамат решается юный Мардук, который за это добивается от богов согласия признать его царем. Мардук садится на престол, получает жезл, трон и царское платье и приобретает царство над всей вселенной. Затем Мардук вступает в битву с Тиамат и сопровождавшими ее чудовищами, убивает ее и захватывает в плен Кингу и других ее спутников. Затем Мардук творит из тела Тиамат небесный свод, устанавливает пути небесных светил и порядок смены дней и времен года. Когда Мардук решает сотворить человека, он, по совету Эйя, собирает совет богов, который принимает решение казнить Кингу как виновника мятежа, и создает из его крови человека.

Сходство ряда мотивов «Энума Элиш» с повествованием Дан 7 бросается в глаза. Видение открывается возмущением моря четырьмя ветрами, сразу же после которого из моря начинают выходить чудовищные существа. В вавилонском мифе возмущение моря является конкретной причиной атаки богов сотворенными Тиамат чудовищами; в книге Даниила эта связь неясна, и четыре ветра здесь сохранились как реликт вавилонского мифа, не имеющий никакой связи с дальнейшим текстом. Далее «Энума Элиш» повествует о выходе из моря одиннадцати сотворенных Тиамат чудовищ под руководством ее супруга и полководца Кингу. В книге Даниила этих враждебных чудовищ четыре, причем четвертый зверь, очевидно, соответствует Кингу, руководителю армии Тиамат. Он умерщвляется по итогам судебного заседания божественного совета, что совершенно аналогично вавилонскому мифу. Примечательно, что вавилонский «Культовый комментарий» указывает, что согласно представлениям вавилонян тело Кингу затем было сожжено (в ритуале овца, туша которой сжигается, символизирует Кингу, «когда он сгорает» 179 ). Исходя из этого можно заключить, что миф предполагал убийство и последующее сожжение Кингу – то, что происходит с четвертым зверем в книге Даниила (Дан 7, 11). У остальных зверей «отнята власть и сила», что также идентично вавилонскому мифу, в котором остальные чудовища не умерщвляются, а берутся в плен богами. Примечательно, что в контексте книги Даниила эта мысль непонятна – ведь три первые империи прекратили свое существование еще до воцарения эллинистических монархий. Воцарению Сына Человеческого соответствует воцарение Мардука: боги говорят ему, что «надо всей вселенной мы даем тебе царство» (Энума Элиш 4, 14), что очень близко к картине воцарения Сына Человеческого в Дан 7, 14.

Таким образом, мы можем заключить, что видение Даниила имеет целый ряд тесных сходств с «Энума Элиш», причем помимо общей канвы мифа о битве богов с силами хаоса оба текста разделяют целый ряд деталей, смысл которых понятен в «Энума Элиш» и непонятен в видении Даниила. Исходя из этого можно предположить, что автор книги Даниила был непосредственно знаком с этим произведением вавилонской литературы. Пути такого знакомства предположить довольно легко. В отличие от гипотетического «праздника воцарения Господа», который мог праздноваться в Иерусалиме до его разрушения вавилонянами, или древних угаритских материалов, текст «Энума Элиш» определенно должен был быть известен каждому жителю Вавилона еще в античное время – по той причине, что декламация этого произведения была частью ежегодного празднования Акиту, вавилонского Нового года. Празднование Акиту продолжалось в Вавилоне в течение всего периода правления Селевкидов, сохранившись вплоть до римского времени 180 . Автор арамейской части книги Даниила мог использовать известный ему текст в своем произведении или действительно увидеть пророческий сон, навеянный, в том числе, известным ему текстом «Энума Элиш».

Разумеется, вавилонские материалы не дают нам идеальной аналогии книге Даниила по всем пунктам. Если картина четырех ветров и выходящих из моря четырех зверей имеет очень близкие параллели в «Энума Элиш», то некоторые детали изображения основных действующих лиц видения действительно демонстрируют некоторую близость к угаритским материалам. Это в первую очередь относится к наименованию Эля ab snm «отец лет», а Баала «ездящий на облаках», что может быть сопоставлено с наименованием Бога «Ветхим днями» и описанием шествия Сына Человеческого «с облаками небесными» 181 . Эти аналогии, безусловно, представляются интересными, однако угаритский миф, в отличие от вавилонского, не имеет последовательных соответствий с образами и повествованием видения Даниила 182 .

После установления текста, который, по нашему мнению, является наиболее вероятным литературным источником книги Даниила, мы можем перейти к последовательному анализу образности 7 главы. Первым образом видения являются четыре ветра, волнующиеся на великом море, из которого затем выходят четыре чудовищных животных, которые, как мы узнаем в дальнейшем, символизируют четыре мировые империи. Море в мифологии семитских народов традиционно было символом хаоса, силой, противостоящей рационально упорядоченному миропорядку и порождающей хтонических чудовищ. Подобное восприятие моря было свойственно и древнееврейской традиции 183 . Так, Дж. Коллинз отмечает: «Сказать, что звери выходят из моря, не значит просто сказать, что цари восстанут на земле, несмотря на толкование в Дан 7, 17. Эта образность предполагает, что эти цари имеют метафизический статус. Они являются воплощениями первичного хаоса, символизируемого морем в еврейской и ханаанской традициях» 184 . Таким образом, мировые империи предстают в качестве порождения хаоса, подобно чудовищам и титанам древнегреческой мифологии. Четыре империи символизируются четырьмя страшными животными, имеющими гротескный и гибридный облик. Очевидно, что эти животные восходят к вавилонскому мифу о чудовищной армии, созданной Тиамат и возглавляемой Кингу. Однако вместо одиннадцати фигурировавших в вавилонском мифе чудовищ автор книги Даниила говорит о четырех животных. Число четыре имеет важное значение в древнееврейской традиции как обозначение четырех направлений света. Возможно, что первоначальным библейским источником образа четырех животных послужила ассоциация, происходящая из книги Захарии – четырех рогов, «которые разбросали Иуду, Израиля и Иерусалим» (Зах 1, 18–19), которых автор книги Даниила сопоставил с четырьмя мировыми империями, известными ему из современной историографии. Первоначальным импульсом, побудившим его связать образ из книги Захарии с дальнейшим повествованием, могло стать изображение четырех ветров, которым открывается видение. Определение выходящих из моря чудовищ как животных было необходимо автору для того, чтобы построить антитезу между животными и человеком, которая является основной его повествования. Ряд комментаторов полагает, что на изображение животных книги Даниила также повлиял следующий пассаж из пророка Осии: «И Я буду для них как лев, как скимен буду подстерегать при дороге. Буду нападать на них, как лишенная детей медведица, и раздирать вместилище сердца их, и поедать их там, как львица; полевые звери будут терзать их» (Ос 13, 7–8) 185 . Таким образом, в книге Даниила, в отличие от вавилонского мифа, мировые империи не являются полностью автономной от Бога силой; они всего лишь Его инструмент, служащий для наказания народа Израиля.

Идентификация четырех мировых империй не представляет особой сложности – здесь мы видим указание на те же государства, что и в сне Навуходоносора. Первым из них является Вавилон, заменивший традиционную для античной историографии Ассирию.

Его символизирует лев с орлиными крыльями. Это фигура отчасти напоминает шеду, гибридное существо с орлиными крыльями, телом льва или быка и человеческой головой, характерное для ассирийского искусства 186 . Возможно, что конечная трансформация льва с орлиными крыльями в человека может также быть связана с гибридной, человеческо-животной формой этого персонажа ассирийской мифологии. Соединение льва и орла, двух царственных животных, может быть связано как с относительно положительной оценкой Навуходоносора в книге Даниила, так и с многочисленными библейскими сравнениями этого царя и его войска со львами и орлами (Иез 17, 3, Иер 4, 17, Иер 49 19) 187 . Описание его трансформации, безусловно, является обращением к истории гордыни, безумия и покаяния Навуходоносора, описанной в Дан 4. Медведь и леопард, по общему мнению современных комментаторов, обозначают Мидийское и Персидское царства. Четыре головы леопарда возможно указывают на четырех персидских царей, известных библейской традиции и книге Даниила.

Четвертый зверь не сопоставлен пророком с каким-либо реальным животным; вероятно, причина этого кроется в приведенной выше цитате пророка Осии, где последним в ряду перечисленных хищных животных стоит «полевой зверь». Тем не менее некоторые комментаторы стремились уточнить природу четвертого зверя – для раввинистической традиции это вепрь 188 , У. Штауб отождествляет четвертого зверя с боевым слоном 189 . Десять рогов могут быть как указанием на необыкновенную силу четвертого зверя, так и отсылкой к монетам династии Селевкидов, на которых Александр Македонский, Селевк I и Антиох I изображены в увенчанных рогами шлемах. Символическое значение четвертого зверя очевидно – он обозначает Македонскую державу и наследовавшие ей царства диадохов. Четвертое царство описывается как страшная разрушительная сила, которая «будет пожирать всю землю, попирать и сокрушать ее» (Дан 7, 23). Подобное впечатление об эллинистических монархиях могло возникнуть в сознании автора, который был свидетелем длительных войн между диадохами, разоривших Ближний Восток, в том числе и страну Израиля 190 . Мифологической основой образа четвертого царства, судя по всему, послужил образ Кингу, супруга Тиамат и руководителя ее чудовищной армии.