– Деревня на той стороне, – негромко договорила она, словно размышляла вслух.

Кирилл на мгновение остановился, о чем-то задумался, затем продолжил разминку.

– По реке против течения никак не добраться, тем более с одним веслом, – продолжала Светлана.

– Ясное дело, не добраться, – Кирилл подошел к ней сзади. – Дай мобильник.

– Я его на столе оставила.

– Черт, я свой тоже, – Кирилл с досады сплюнул.

– Придется идти пешком, – негромко говорила Светлана, всматриваясь в реку. – Кир, – она повернулась к парню, – как ты думаешь, далеко отплыли?

– Думаю, да.

– Хотя бы наугад, по ощущениям, на сколько километров?

– Не знаю. Может, на пять.

– Я думаю, на пятнадцать. Вот смотрю на течение, ищу взглядом какую-нибудь ветку или лист и засекаю, сколько приблизительно он проплывет за десять секунд. Сейчас примерно часов шесть утра. Мы с тобой запрыгнули в лодку около девяти вечера. Пока то да се, потом заснули. Бог с ним, представим, что нас унесло в десять. Проплавали в общей сложности восемь часов. Умножаю скорость листика на шесть потом на шестьдесят и на восемь. Вышло у меня где-то пятнадцать километров. Но это очень приблизительно. – Светлана смотрела на Кирилла. На ее невозмутимом лице не пролегло ни единой морщинки. Кирилл всегда поражался гладкости ее кожи. В наборе с идеальной фигурой и величественной осанкой вокруг нее складывался ореол высокородности, хотя ни отец, ни мать кровями не блистали. Кирилл так и не понял, что в ней держит его. Вроде и любви страстной не испытывает, и в то же время она нужна ему. В ней есть что-то такое, что он еще не понял, может, и не упаковка вовсе. А сейчас он хлопал глазами и не знал, что возразить.

– Хватит умничать. Раз знала, зачем спрашиваешь? – наконец сказал он.

– Хотела свериться.

– Нечего тут сверяться, двигаем.

Кирилл злился, и чтобы не нагрубить, быстрым шагом пошел вперед, всем видом показывая, что не настроен попусту сотрясать воздух. Они шли вдоль берега по высокой сочной траве, впитавшей речную влагу, свет и тепло знойного лета. Румяное солнце медленно взбиралось по небосводу, словно разнеженная барышня, потягивалось, морщилось и все никак не решалось разомкнуть веки.

Ухо улавливало тонкий комариный писк, который больше умиротворял, чем беспокоил. Предрассветные птахи звонким щебетом прогоняли сонное оцепенение. Туман над рекой почти рассеялся и клубился призрачной дымкой.

Светлана шла позади Кирилла и озиралась. Ей казались обманчивыми утренняя безмятежность, благостный пейзаж, чистый воздух, безветрие, застывшие деревья. Природа словно замерла в ожидании чего-то драматичного. Светлана придумала, что будет делать, когда из зарослей на них вдруг набросится зверь. Она будет искать спасение в воде. От этой мысли почувствовала себя немного увереннее.

– Ты меня винишь в том, что мы оказались здесь? – спросила Светлана у спины, обтянутой фиолетовой рубахой в вертикальную светлую полоску с вырезами по бедрам, с воротником-«стоечкой». Кирилл не отвечал и, когда девушка уже не надеялась получить ответ, сказал:

– Нет.

– Ну как же, – поспешила она поддержать разговор, – ведь это я тебя затащила в лодку. Воспользовалась твоей слабостью и…

– Ничем ты не воспользовалась, – резко перебил ее Кирилл, – я сам этого захотел.

– Нет, вспомни. Ты сначала идти не хотел. Помнишь? Ты говорил, давай подождем до утра, что ты накидался…

– Да. – Кирилл резко обернулся. – Да, я во всем виню тебя. С того самого момента, когда пошел у тебя на поводу и позволил развести меня на эту чертову поездку по «глуши таежной, по диким местам, где опасности, где мужчина может проявить свои наилучшие качества», – процитировал он Светлану. Тогда они сидели в его кабинете на тридцать втором этаже «Северной башни», в комфортабельной квартире с видом на Москву-реку. Пили The Antiquary и щедро дарили друг другу ласку. Взгляд ее остановился на глобусе метрового диаметра, закрепленном в напольной раме.

– Кир, – сказала она с восхищением, – какая огромная наша страна! – Спрыгнула с его колен и невесомо, едва касаясь паркета, подошла к раскрашенному шару. С усилием крутанула его. Склонила голову и стала читать проплывающие названия: Краснотурьинск, Нефтеюганск, Нижневартовск.

Обернулась на Кирилла, затем продолжила читать:

– Лесосибирск, надо же, первый раз о таком слышу, Красноярск, Иркутск, а вот, Кир, Байкал.

Она ткнула пальчиком с аккуратным ноготком под персиковым Living Coral в вытянутую, похожую на бумеранг синюю кляксу, окаймленную коричнево-зелеными складками.

– Я его так узнала, не читая, – тонкая улыбка блуждала на губах девушки. Кириллу нравилось, как она улыбается. Что-то было в ней эдакое, что заставляло его сердце биться чаще: толика волшебства, граммулечка коварства, щепотка гиблого, взмах крыла, чарующая ночь, знойная нега. Он обнял ее за талию и привлек к себе. Светлана поддалась…

– Кир, – вновь заговорила Светлана, когда перевела дух, – тебе не надоели пляжи, где народа больше, чем песка, гостиничные номера, прислуга, толпы, толпы, кругом народ, свет, удобства, чертовы машины? Ты бы не хотел отправиться по глуши таежной, диким местам, где опасности, где мужчина может проявить свои наилучшие качества? А?