Затем Харальд снова заставил себя вздохнуть. Прошептал:

— Сванхильд. Если ты где-то в пещере, дай себя увидеть. Прошу…

Небо равнодушно переливалось серыми всполохами. Внизу, возле главного дома, мерцали красные огоньки. Один из них торопливо плыл к хозяйской половине.

И Харальд, утонув в ярости, вздохнул уже резко, судорожно, до хруста в груди. Следом рявкнул:

— Если Сванхильд дышит сейчас воздухом Мидгарда, как я, пусть встанет у меня перед глазами!

И наважденьем, грезой — Харальду вдруг померещилось ее лицо. Высвеченное тусклыми желтоватыми бликами, с плотно сжатыми губами. Золотистые брови были нахмурены, и смотрела Сванхильд так, словно пыталась скрыть страх. Позади виднелись камни…

В следующий миг ее лицо пропало. А Харальд снова вздохнул. Подумал ликующе — она тут.

Тут!

Он рванулся вниз, приземлился позади красного силуэта, спешившего к хозяйской половине. Рявкнул:

— Свальд!

И довольно оскалился, когда силуэт обернулся. Опять угадал? Впрочем, кто еще сейчас рванется к хозяйской половине…

Свальд подбежал торопливо. За несколько шагов выпалил:

— Где Нида? Ты ее не…

— Я не тронул твою бабу, — прошипел Харальд. — Оставил в опочивальне. Но двери там уже нет, могла уйти. Найди ее, Свальд. И уводи всех в море. Здешних тоже прихвати. Да побыстрей!

— Ты что-то узнал? — напряженно спросил Свальд.

— Сванхильд забрали бергризеры, — бросил Харальд, уже отрываясь от земли.

Приказал сверху: — Поторопись!

Свальд тут же развернулся и побежал вдоль стены главного дома. А Харальд подлетел к пятачку возле лестницы. Глянул на алые силуэты внизу. Его люди, столпившись перед главным домом, ждали известий о том, как закончилась охота конунга на бывшую жену…

— На драккар! — крикнул Харальд. — Ждите ярла!

Он пронесся над их головами и свернул к краю скал, за которым шумело море. Остановился возле невысокой ограды, окружавшей поместье. Затем посмотрел влево.

По далекой лестнице уже тек красный ручеек, люди спускались к драккару.

Успеют уйти, решил Харальд. Теперь главное — правильно подобрать слова.

Он посмотрел на край скал, поднимавшийся перед ним. Уронил негромко:

— Тай, как снег по весне…

Небо отозвалось глухим звоном.

— Без жара, без огня, — медленно проговорил Харальд. — Но теки в море. Норы под землей, в скалах, в горах, в ущельях… не заливай!

Скалы, на которые он уставился, начали торопливо оседать.

Темно-серые складки скал, на которые он смотрел, промялись и начали торопливо оседать.

А затем, заглушая грохот прибоя, послышался шорох текущего камня. Он звучал все громче и громче, перерастая в гул, схожий с ревом горной лавины.

Скалы стекали в море. Падали с высоты холодными водопадами, невидимыми в темноте…

Надо будет, расплавлю все — отсюда и до моря на той стороне, зло решил Харальд.

Потом он взлетел повыше. Снова набрал полную грудь воздуха, отыскал взглядом серый холмик коптильни. Рявкнул:

— Тай, как снег по весне, без огня и без жара. Но теки прямо в море!

Рев каменной лавины стал еще громче.

Главное, не проморгать Сванхильд, подумал Харальд. Не просмотреть огонек, который может блеснуть в камне. Прежде она светилась красным, как люди…

Но свет ее был чище прочих, вдруг мелькнуло у него. И Харальд оскалился, набирая в грудь воздух для нового крика.

От Хааленсваге к этому времени осталась лишь половина главного дома с кухней. По ту сторону руин, где-то далеко в поле, мелькали мутно-розовые отметины. Похоже, кто-то догадался открыть сараи, и скотина убежала, почуяв недоброе…

Забава на камне просидела недолго. Встала, прикусив губу, чтобы не расплакаться — и решила обойти пещеру.

В то, что бергризеры оставили здесь лазейку, она не верила. Но сидеть, без конца размышляя о том, какую хитрость замыслил Локи, было тяжко. От этого становилось все страшней — до дрожи, до ледяного холода в груди. И Харальд вспоминался все чаще…

Забава, выставив перед собой руки, пошла вперед. Ступала осторожно, нащупывая ногой щели меж валунов. Потом в темноте наткнулась на стену пещеры, и побрела вдоль нее, рукой проверяя все выступы.

Но мало-помалу дыхание у нее участилось. Воздух начал казаться спертым, на висках проступила холодная испарина. И Забава остановилась. Подумала измученно, прижавшись щекой к бугристому камню у правого плеча — а пещера-то замурована. Верно Сигюн сказала здесь и задохнуться можно.

Значит, пора звать жену Локи. Пусть неизвестно, что будет в Йотунхейме, о котором она говорила — но там все же есть надежда. Не станет Локи губить правнука, не зверь он…

Или это ловушка для Харальда?