— Зачем ты снова хотела это сделать? Разве ты не видишь, как я люблю тебя? Скажи, что мне сделать? Я исполню любую твою прихоть, куплю тебе весь мир, только не беги от меня, малышка! Обещаю, мы будем счастливы!

Слышу звук разрывающейся фольги и снова начинаю плакать.

— Нет, пожалуйста, пожалуйста! — умоляю я.

Олег не слушает, стягивая мне из-под юбки трусики. Сквозь боль стараюсь подняться, но он нетерпеливо придавливает мне голову и резко входит в меня с боку.

— Ты моя, пойми уже это! — стонет он, ритмично толкаясь в меня. — Я твой первый и последний мужчина! По-другому и быть не может!

Я рыдаю и жду, когда все закончится…

— Катя, Катя! Проснись! — в мой кошмар врывается взволнованный голос Дмитрия.

Я толкаюсь, вскрикивая, и открываю глаза. Чувствую слезы на щеках, и понимаю, что плакала наяву. Он сдерживает мне руки, вжимая их в мягкую поверхность кровати. Смотрит испуганно и неуверенно. Мы в спальне. Видимо я уснула, пока старалась успокоиться, а он вернул меня в теплую кровать. Мелкая дрожь пробивает тело, мне всё так же дико страшно. Забыв нашу ссору, я подрываюсь к нему, крепко сжимаю шею и рыдаю навзрыд.

— Катя, — едва слышно молвит он, и притягивает меня к себе в теплое, крепкое объятие, усаживает на свои колени и замирает рядом, давая мне вдоволь наплакаться на его плече.

— Моя маленькая девочка, — нежно шепчет он. — Все хорошо, я с тобой… Никто не посмеет навредить тебе, пока я рядом…

Постепенно я расслабляюсь, страх уходит вместе с плохими воспоминаниями о прошлом. И почему кошмары настолько реалистичны? Я будто переживаю весь этот ужас вновь. Будто это было не четыре года назад, а сейчас! Этой ночью!

— Я не смогла убежать, — сквозь всхлипы объясняю я. — Не хочу! Не хочу переживать это снова…

— Ох, Катя… — В его глазах так четко отражается боль. — Я обещаю, ты избавишься от этих кошмаров! Только не плачь, прошу тебя…

Мне наверное должно быть стыдно за свою истерику. За проявление неодолимой душевной слабости. Но всё, что я чувствую в этот момент — его бережные сильные объятия. Это мой собственный рай…

— Прости, — спустя бесконечность шепчу я. — Я не хотела будить тебя.

— Я не спал. Я сидел на лоджии, когда услышал крики… Тебе часто снится подобное?

— Нет, сейчас уже нет… — я по-детски вытираю слезы.

— Это был… кошмар… или воспоминание? — подбирая слова, спрашивает он.

— И то и другое, — помедлив, отвечаю я.

Дмитрий сжимает меня крепче, в глазах загорается опасный огонёк.

— Господи, Катя… что этот гадёныш делал с тобой? — гневно спрашивает он.

— Это в прошлом. Сейчас всё в порядке!

— В порядке? — задыхается он. — Ты кричала так, будто в дом ворвались грабители!

— Надеюсь соседи не вызовут полицию? — беспокоюсь я.

— Да плевать мне на соседей! — Нетерпеливо говорит он. — Ты плакала и дрожала от страха…

— Успокойся пожалуйста!

— Я успокоюсь только когда придушу этого засранца!

— О чём ты? Ты ведь не собираешься искать его? — в моём голосе отчетливо слышится страх.

— Собираюсь, — рычит Дмитрий. — Я лично спрошу с него то, о чём ты мне не говоришь!

— Нет! — отчаянно кричу я, чувствуя, как внутри зарождается уже знакомая тревога.

Я соскакиваю с его колен, сжимая волосы на макушке.

— Катя, я…

— Он больной ублюдок, Дима! — не даю ему и слова сказать. — Что ты хочешь от него узнать? Как он выпорол меня ремнём, не особо заботясь куда попадёт, из-за того, что я пыталась сбежать? Или в особых красках описал то, что случилось потом?

Дмитрий белеет, застывая во мраке комнаты словно восковая статуя. Его руки сжимаются в кулаки. Жевалки играют на его щеках, ожесточая лицо, а глаза гневно смотрят в пустоту, до тех пор, пока медленно не закрываются.

— Я найду его, — низкий голос дрожит от ярости. — Он заплатит за каждую твою слезинку…

— Нет! — в панике прошу я, слезы вновь застилают глаза. — Нет, пожалуйста, Дима! Я сбегу! Я клянусь, что сбегу снова!

— Ты настолько боишься его? — поражённо выдыхает он.

— Гораздо больше, чем запертых дверей! Не нужно лезть в моё прошлое, прошу тебя. Я справилась!

Дмитрий поднимается ко мне, напряжённый и бледный. Бережное касание его руки до моего лица так сильно разнится с гневным опустошенным взглядом чёрных глаз. Он завлекает меня назад на кровать.