– О, заканчивай...

– К тому же, здесь нет унитазов, а ипотечная компания разрешила пользоваться домом всю неделю.

Парень был в чем-то прав. Просто скажем ипотечной конторе, что сюда вломились какие-то "наркоши" и сделали это... Хотя на самом деле, шеф Мэлоун думал совершенно о другом. Бувер закончил, и теперь вытирал зад по-собачьи об паршивый ковер. Маленький Бастер, между тем, тоже решил покакать. Если людям можно, то почему собакам нельзя? В голове у Мэлоуна будто раздался голос какого-то недовольного божества: Мы не дадим мучить и убивать этого милого щеночка.

– Что такое, шеф?
– спросил Бувер, натягивая полицейские штаны. Он округлил губы, и выстрелил в коридор мощным зарядом табачного сока.

Бустер прыгал, радуясь мужскому обществу.

– Черт, Бувер. Боюсь, я не смогу это сделать. Взгляни на него. Разве это не самый милый щенок, которого ты когда-либо видел?

– Это же была ваша идея, шеф. И стоит сказать, идея хорошая. Лучший способ поймать убийцу щенков - это снять, как он ловит щенка. Потом мы отправим запись на телевидение, и он у нас в кармане. И пяти минут не пройдет, как кто-нибудь узнает больного ублюдка и сдаст его. И знаете здешних деревенщин? Его моментально сдадут.

Очень на это надеюсь... Мэлоун присел, чтобы погладить Бастера, и тот сразу же принялся лизать ему лицо. Мэлоуну на глаза навернулись слезы.

– Это же ради благой цели, шеф. Подумайте, сколько жизней других щенков спасет этот Бастер...

У Мэлоуна ком встал в горле.

– Идем, Бастер. Уверен, тебе понравиться поиграть на улице, а, мальчик?

Пес повизгивал, тявкал и прыгал, как угорелый.

Мэлоун открыл дверь кухни, и Бастер пулей выскочил наружу.

– Это - лучший способ, - попытался утешить шефа Бувер.

– Давай уже валить отсюда. Это место действует на меня угнетающе и...
– Мэлоун, принюхавшись, усмехнулся.
– Кстати, ты что такое ел?

– По-моему, свиные ножки с капустой. Съел три или четыре порции.

– Ну, ни ХРЕНА себе, Бувер!

Выйдя из дома, они сели в мэлоуновский "Севиль" 92-ого года и какое-то время молчали. Отъезжая, Мэлоун глянул в зеркало заднего вида и увидел скачущего за забором Бастера, как бы прощающегося с ними радостным лаем.

– Блин, мне нужно выпить.

– Жалко, что мы оба на дежурстве до самого утра, шеф. Копы на дежурстве не пьют... если только босс не разрешит.
– Бувер подмигнул.

– Вот, дерьмо. Нам, наверное, будут звонить...

– Блин, шеф, не будут нам звонить. Перед самым-то рождеством? В нашем-то районе? Бросьте. Давайте пропустим по парочке в "Перекрестке". Скажем там, что мы не на дежурстве.

Мэлоун чувствовал себя возбужденным. Я только что приговорил щенка к смерти... УЖАСНОЙ смерти.

– Неа. Нам позвонят.

– Ладно, как скажете. Только я зуб даю, что никто нам не позвонит. Ставлю бутылку "Тёки" ( "Уайлд Тёки" - кентуккский бурбон - прим. пер.).

– Ты же на...

– 207-ая патрульная, слышите меня?
– затрещала рация.

– Первое пари, которое я выиграл за долгое время - черт - а может и за всю жизнь,– сказал Мэлоун, включая микрофон.
– Это 207-ая, Конни. Мы на Тротт-стрит. Говори.

– Ответьте кодом 3 на подтверждение сигнала 47 с Дракервуд-драйв в Пирс-поинт.

– Вот, дерьмо, - пробормотал Бувер. Он выплюнул из окна длиннющую струю табачного сока.

Мэлоун почесал голову.

– Блин, Конни. Сигнал 47? Это что за хрень?

– Поджог с человеческими жертвами, - ответил трескучий женский голос.

Мэлоун застонал.

– Выезжаем, - пробубнил он.

Бувер положил на приборную панель портативный навигатор и включил его.

– По крайней мере, Пирс-пойнт недалеко, - заметил он.
– Но про Дракервуд-драйв я никогда не слышал.

– Я тоже.
– Мэлоун снова включил микрофон.
– Конни, что это? Частный дом или многоквартирное здание? Что?

Рация затрещала.

– Дракервуд-драйв, 619, Пирс-поинт, - пауза, затем: - Интернат "Дэйзи-Чэйз".

2

Огромный черный грузовик катил по черным дорогам, и когда часы пробили полночь, 22-ое декабря официально сменилось 23-им. Ночь, казалось, стала теплее, сквозь нависающие сверху ветви деревьев поблескивали звезды. Луна светила, словно некий кабалистический тотем.