Думар почесал голову.
– Тогда... как Микки-Мэк заработал эти деньги?

– Мне больно это говорить, но иного выхода нет: Микки-Мэк получил те деньги не от кого иного, как от Хэлла Слэддера...

– Нет!

– Именно так. Вот почему Микки-Мэк был в лесу в тот день. Он сообщил Слэддеру, где спрятан мой тайник с самогоном, и наверное, даже помог ему загрузить пару кувшинов. Потом прикончил какую-то бродяжку и придумал небылицу про то, что она - одна из шлюх Слэддера.

– Едрить-колотить, пап! Вот отстой!

– Это так. Алчность - тоже страшный грех, и думаю, каждая семья немного от него страдает. Также мне больно говорить, что твой сын Крори - упокой господь его душу - сам немножко от него страдал. Я не раз ловил сорванца на воровстве.

Думар печально кивнул.

– Да, пап, знаю. Шельмец постоянно воровал у меня мелочь и отрицал это. В половине случаев я делал вид, что ничего не заметил.

– Но не нам судить других, сынок. Только Бог может это делать. Мы все рождены в первородном грехе и подвержены искушению.
– Он снова перевел взгляд на мертвого племянника.
– Насколько я понимаю, Микки-Мэк искупил свои прегрешения перед нашей семьей отдав за нее свою жизнь.

– Аминь.

Они похоронили парня без особых церемоний в лесу, а его отчлененный пенис тоже бросили в могилу, перед тем как зарыть ее.

– Так что теперь мы будем делать, с Поли, я имею в виду?
– поинтересовался Думар.

Хелтон подпер подбородок грязными кончиками пальцев.

– Поездим вокруг, как раньше, поищем его, попробуем подобраться к этому злому ублюдку. Если не сможем найти его сейчас, - он пожал плечами, - тогда подождем. У нас есть время, а вот у парня, вроде Поли, его нет. Он - нетерпеливый, а нетерпеливые люди всегда совершают ошибки.

Вернувшись в грузовик, они перекусили едой, украденной с кухни Марши Кодилл - на этот раз кукурузными и банановыми чипсами.

– Странные все-таки закуски она покупает, - сказал Думар, хрустя чипсами.

– Да, у богачей вычурная еда, Думар. Думаю, более походящее слово - "дурацкая". Бог любит, чтобы человек держался своих корней, но Марши? Едрен батон. Эта банка для молофьи родилась бедной деревенщиной, как мы, но когда унаследовала все те деньги, решила, что она лучше других. Типа есть эти вычурные кукурузные чипсы - это высокий стиль. По той же причине она все еще колесит на том "Роллс-Ройсе". Но, в конце концов, неважно, что она ест, на чем ездит и что носит. Она по-прежнему всего лишь подлая, лживая, вороватая, спесивая и алчная деревенская шлюха.

Думар кивнул.

– Хотя я не отказался бы пососать ее большие "дойки" и подрочить на них.

– Любой нормальный мужик хотел бы сделать это, сынок.

– Кстати о "дойках"...

Оба мужчины посмотрели в передний угол... на Веронику.

Она лежала там и спала, уже даже не прикованная наручниками.

– Бедная девочка, - сочувствующе произнес Хелтон.
– Это - моя вина. Вероннерка все еще в шоке после фильма, который я ей показал. Я даже разрешил ей уйти после того, как она пошлет Поли наш последний фильм. Но вместо этого она снова уснула и спит уже весь день...

– Блин, жалко...

– Может, ей потребуется какое-то время, чтоб вернуться в нормальное состояния, а может...
– Хелтон подумал о чем-то.
– Может, если она увидит что-то знакомое, то сразу оправится от шока.

– Что имеешь в виду, пап?

– Может, типа... то место, где она работает! "Бест Бай", где она продала нам эту клевую камеру. Попробуем раскачать ее, сынок. Тем более, дотуда рукой подать.

Хелтон вывел грузовик из леса, сделав несколько неуклюжих поворотов, и вскоре уже ехал по празднично украшенной главной улице.

Вот это место,– сказал он себе, заметив светящуюся вывеску. Но на перекрестке перед магазином он увидел...

Господь небесный, как же я тебе благодарен!

На парковке "Бест Бай" парковался "Виннебаго" Поли, прямо под вывеской "МЫ ОТКРЫТЫ ДО ПОЛУНОЧИ".

Оставалось всего двадцать минут.

– Планы меняются, сынок!
– крикнул он, оглянувшись, и поехал в объезд.
– Посмотри там... нет ли где монтировки...

7

Поли и Арги быстро шли к магазину. На Арги было пальто, но он не стал его застегивать. Поли нахмурился.

– Арги! Что, по-твоему, ты делаешь? Мы идем в магазин, понимаешь? Публичное место. А у тебя яйцо торчит из штанов.

Арги остановился, морщась от неутихающей боли.

– Знаю, босс, но если я засуну его в штаны, будет еще больнее.

Поли наклонился, посмотреть.

– Черт, мужик. Оно распухло до размера гребаного авокадо!!

Арги осторожно потрогал растянутую мошонку. Действительно, воспалившееся яичко увеличилось в размере в несколько раз.