Шрифт:
Каин развел руками.
– Мне нравится иногда играть в страуса!
***
– Опять ты тут, к чему бы это?
– спросил Каин, заходя в тронный зал.
Кагитор не ответил. Он стоял за троном с небольшой книгой, когда увидел сына, жестом подозвал к себе, но книгу тут же закрыл.
– Ох уж эти твои серьезные разговоры, - прошептал Каин, закатывая глаза.
Сделав несколько шагов, он торжественно шлепнулся на трон и тут же застыл. Что-то невидимое словно пронзило его тело. Миллионы нитей от этого трона скользнули по венам и сплелись где-то внутри сердца.
Каин с огромным трудом выдохнул, чувствуя как что-то в сознании меняется.
Кагитор медленно обошел трон и посмотрел на сына.
– Что это было?
– дрожащим голосом спросил Каин.
– Ты принял мое не озвученное предложение занять мое место.
Каин испуганно дернулся, быстро вскакивая с трона и отбегая в сторону.
– Не смешно!
– Какие тут могут быть шутки. Теперь ты - повелитель Ада.
Сказав это, Кагитор спокойно направился к выходу.
– Но я не хочу!
– кричал Каин.
– Хотя бы попробуй и почувствуй что это такое, потом поговорим...
***
Каин развел руками.
– Это самая нелепая коронация во вселенной. Привык я падать на этот трон, как на табуретку, да так что забыл, что он из себя представляет.
– Он откинулся назад и закрыл глаза.
– Как вы представляете себе правление адом? Наверно думаете, что оно состоит из судов над душами умерших, бесконечного осуждения и жестокости, но ничего подобного там нет.
– Он открыл глаза и склонил голову набок.
– Тюрьму душ вы уже видели, об искушениях я вам уже рассказывал, и суть вся именно в них.
Он вздохнул.
– Иногда я сидел неделями на троне. Там я лучше все видел и чувствовал, порой я приносил туда еще и книгу Истин. Я изучал людей изнутри, забирался в их головы, становился их кошмарами, их вдохновением, их мукой или даром, кому уж как везло.
Он изящно взмахнул рукой и тут же уронил эту руку на стол, но так мягко, словно она была перышком.
– Это было прекрасно, но изнурительно, что в какой-то момент мне становилось так плохо, что я видеть не мог этот трон и ад в целом. Я брал Люцифера и тащил его в мир людей, в какую-нибудь глушь, где никого нет. Он постоянно ворчал, что это опасно, но не оставлял меня одного, пока я не возвращался снова к своей работе. А иногда я срывался по-настоящему.
***
Каин нервно пнул стул в библиотеке, тот взлетел вверх и разбился о стеллаж, рассыпаясь на детали.
– Чертовы люди! Адамовы дети! Бестолочи!
Стукнув кулаком по столу, он буквально зарычал.
– Ни Бога на вас нет, ни Дьявола!
Шипя, он отчаянно сполз на пол, на то место, где стоял разбитый стул.
Ему хотелось проклинать все и вся и в то же время молить у Бога о спасении. Но повелителю Ада глупо обращаться к Богу, о чем бы ни шла речь. Потому он просто опускался на колени у стола и, цепляясь за его край, пытался взять себя в руки.
– Каин, - шептал тихо Люцифер, наблюдавший все это.
– Оставь меня.
– Позволь мне помочь.
– Да что ты можешь сделать-то?!
– Отпуская стол и окончательно садясь на пол, Каин все же взглянул на него.
– Вот что тут вообще можно сделать?
– Просто доверься мне.
Люцифер протянул Каину руку.
– Я хочу помочь именно тебе.
Вздохнув, Каин все же принял эту руку и нехотя последовал за ангелом в человеческий мир.
Переход как всегда был легким, но окунуться в шумную суету города он был не готов.
– Где мы?
– испуганно прошептал он.
– Это Кадмей...
– Семивратные Фивы, - машинально отозвался Каин и тут же вырвал руку.
– Зачем ты притащил меня сюда?
– Успокойся, тебя никто не видит. Идем.
Люцифер спокойно зашагал средь торговых палаток, а Каин несмело следовал за ним. Людей вот так он избегал уже много лет, но смотрел сейчас на них, а не на спину падшего. Он изучал детей и взрослых, покупателей и продавцов, слушал их короткие фразы и окрики, машинально следуя за Люцифером.
Падший уверенно усадил Каина на ступенях площади и заявил:
– Жди меня буквально минуту!
И тут же скрылся в толпе, но через минуту действительно вернулся, вручая Каину теплый сверток.
– Попробуй, это вкусно, - сообщил он, присаживаясь рядом.
Каин взял нечто завернутое в большой зеленый лист, развернул его и с недоумением уставился на кусок запеканки.
– Это мусакас. Артена, у которой я его взял, готовит лучший мусакас во всей Греции, так что ешь давай. Нечего на еду так смотреть, а то она испортится.