Шрифт:
– Ты ведь тоже так можешь да?
– спросил Люцифер.
– Прыгать по веткам, как ужаленная в зад мартышка? Легко!
Посмеиваясь, Каин протянул собеседнику кувшин легкого фруктового вина, а сам поднес к губам свой бутерброд, чтобы лишь прикоснуться и почувствовать запах. Хлеб, испеченный самостоятельно, почему-то был вкуснее хлеба, что пекла мать, а запах сыра добавлял пьянящую ноту простого удовольствия. Но есть ему не хотелось, потому он только дразнил губы и вдыхал запах и, глядя на задумчивого ангела, понимал, что тому нужна хорошая встряска.
Солнце тем временем наливалось краской смущения и утопало в кромке леса.
– О чем ты думаешь?
– спрашивал Каин спокойно.
– О людях, - шептал ангел, - Они бывают так беспечны...
– Ты что завидуешь им?
Интонация Люцифера сбила его с толку, и он не мог понять, правильно ли понял настроение ангела, жующего бутерброд, или все дело в выпитом вине. Все же Люций часто пьянел быстрее, чем Каин успел осознать, что они вообще начинали пить. Но сегодня ангел не был пьян, просто мысли мучали его.
– Я, правда, завидую им, - шептал он.
– Что бы ни происходило, большинство из них может отбросить все и забыться, а я не могу отложить свои тревоги ни на минуту.
– Отложить тревоги?
– Переспросив, Каин тут же рассмеялся.
– Никто и никогда не может отложить тревоги!
Говоря это, он встал на ноги одним быстрым рывком и отправил свой бутерброд в полет до улицы за своей спиной. В сознании он успел увидеть, как его на ходу поймал соседский пес, но сам показательно обернулся к Люциферу.
– Людская беспечность - это ложь, - сообщил он, делая шаг по вершине пологой крыши.
– Люди играют в сильных и свободных, оставаясь все теми же.
Он смотрел в глаза взволнованному, немного перепуганному ангелу и улыбался, как настоящий искуситель.
– Завидуешь людям, тогда сыграй в человека!
Заявив подобное, Каин топнул ногой и без предупреждения кубарем скатился с крыши, заставляя друга испуганно вскрикнуть. Но не успел ангел даже вдохнуть, как с земли донесся дерзкий голос:
– Догоняй, философ!
Губы ангела исказились в усмешке. Он смеялся, видя как бессмертный превращался на его глазах в ребенка. На бегу скидывал рубашку и прыгал в реку, не делая небольшую петлю, просто игнорируя мост, а выплывая на другом берегу, показывал язык и бежал дальше.
В зеленых глазах появлялись слезы, а губы продолжали улыбаться, но несмотря на это, он расправлял крылья и прыгал с крыши, но не летел и не бежал. Он просто спускался, поднимал с берега брошенную рубашку, переходил реку по бревенчатому мосту и шел в сторону сада, где его друг уже улегся на одной из веток.
– Ты плохо играешь, - сообщил ему Каин, как только ангел протянул ему рубашку.
– Но ведь это глупо, - шептал Люцифер в ответ.
Каин сел на ветке и, натягивая рубашку, молчал, а потом ловким рывком забирался еще выше, так что с земли ангел уже не мог его увидеть.
– Солнце садится, так что поторопись, - говорил он, а ангел так и стоял внизу, глядя на ветки деревьев.
Он все понимал, все видел и даже осознавал, что нет ничего трудного в том, чтобы взобраться на дерево, однако не мог этого сделать.
– Ну чего ты там?
– спрашивал Каин откуда-то сверху.
– Не могу, - тихо прошептал ангел
– Что?
– Просто не могу, - совсем беззвучно ответил Люцифер.
Никто больше ничего не спрашивал. Ответил ему шелест листьев и смех детей, спешащих назад в город.
Каин молча спустился, без резких движений и вызовов, словно специально растягивая свои движения. Он опустился на землю рядом, так же тихо, как пробиралась в сад ночь.
– Деревья не предназначены для этого?
– спросил он шепотом, словно их разговор был тайной.
Ангел лишь кивнул. Каин взял его руку и молча поднес к стволу. Рука ангела оказалась меж жесткой корой и чуть подрагивающей ладонью. Люцифер привык к силе детских рук своего товарища, но вдруг не ощутил этой силы. Вместо нее от бледной руки исходил трепет и потому ангел интуитивно забывал о ней, она словно растворялась, становясь частью воздуха, а изгибы коры под ладонью, ее борозды и выступы становились значимыми. Он закрывал глаза и делал глубокий вдох, чувствуя запах травы, древесины и ночи.