Шрифт:
– За какие грехи ты мне послан?
После этого вопроса Каин затаил дыхание, но закрыть глаза не смог, глядя как медленно закрываются ее веки, чувствуя скольжение ресниц по своей коже, жар румянца. Она улыбнулась и посмотрела на него внимательно.
– Тебе важно мое прошлое?
Он освободил руку, отодвинулся и жестом пригласил ее лечь рядом. Только когда она оказалась на кровати, так же на животе обнимая подушку и отводя взгляд, он ответил:
– Знаешь, мне важен каждый твой вздох в прошлом, как реликвия.
Он взял ее за руку.
– Расскажи мне все, что сочтешь нужным.
Она посмотрела растерянно на бледные, переплетающиеся с ее смуглыми, пальцы и губы ее задрожали.
Пельяр тут же отвернулась, но сжала руку возлюбленного еще сильнее.
– Мама назвала меня Мериам, - начала она свой рассказ.
– Меня зовут Мериам Делор ле Пельяр, и я из богатой благородной семьи.
Она выдохнула и посмотрела на него совершенно спокойно и продолжила, глядя прямо в красные глаза:
– Моей матери не стало, когда мне было пять лет. Я ее почти не помню. Отец мой много пил и играл в карты, был постоянно в долгах. Он продавал сначала вещи, потом меня.
Голос ее не дрогнул, но она на миг замолчала. Красные глаза продолжали внимательно смотреть на нее, и лишь бледные пальцы чуть сильнее сжали ее ладонь, пытаясь поддержать.
– Я настолько привыкла к этому, что к десяти годам чей-нибудь член видела чаще, чем лицо родного отца. Я не понимала, что стала обычной проституткой, отрабатывающей карточные долги, просто приспосабливалась, запоминая кто и чего ждет, чего хочет. Только чтобы мне не причиняли боли.
Она выдохнула и все же отвела глаза.
– Когда мне было четырнадцать, я забеременела. Не знаю точно от кого, но мне хочется верить, что это был ребенок мистера Лендера, потому что только он был добр и нежен со мной. Мне даже казалось, что я люблю его. Так что, будем считать, что это был его ребенок, вот только моему отцу эта беременность очень не понравилась. Странный он человек, ему видимо даже в голову не приходило, что я могла понести, что понятия не имею о контрацепции и вовсе являюсь ребенком, которого он много лет назад запер в комнате для утех своих кредиторов.
Она грустно улыбнулась.
– Оказывается, это я была причиной страшного позора нашей семьи. Сейчас я вспоминаю все его слова и мне просто смешно, а тогда я плакала. Он меня бил, а я плакала не от побоев, а от его страшных слов.
Она посмотрела на Каина.
– Умничка моя, ты ведь уже понял, чем все закончилось, правда?
Каин медленно опустил веки, не отпуская ее руку и чуть приблизился, чтобы она не забывала, что он рядом.
– Я потеряла ребенка и способность стать матерью, раз и навсегда, - шептала Пель едва слышно.
Красные глаза вновь открылись и смотрели на нее внимательно.
– В мои шестнадцать отец умер, и я осталась совсем одна, ничего не умея, даже продавать свое тело. Тогда-то я встретила Жозефа, и мы начали свой бизнес, у которого всегда есть и доход, и клиент, и даже работники...
Она выдохнула и, освободив руку, посмотрела в потолок.
– Кстати, ту девочку я запретила трогать. Пусть живет себе, как нормальный ребенок.
Каин улыбнулся, вновь поймал ее руку и поцеловал.
– Спасибо, что услышала меня и поняла.
– Почувствовала...
Она вновь посмотрела на него.
– Неужели ты всегда так рискуешь?
Он усмехнулся.
– Хочешь сказать, что теперь моя очередь рассказывать свою историю?
– Было бы неплохо.
Каин выдохнул, закатил глаза, но тут же заговорил.
– В общем, я немного соврал, когда пришел сюда. Мне не двенадцать лет, а немного больше, просто по какой-то неясной мне причине я выгляжу как мальчишка. Я действительно образован, ведь являюсь единственным ребенком одного очень богатого господина из другого округа. При этом я незаконнорожденный ребенок и потому, мало кто знает о моем существовании. Отец не сразу узнал о моем рождении и поздно забрал у матери, но потратил немало времени и сил на мое образование. Только дурь из головы не выветрилась, потому он и не стал держать меня силой в своем доме. У нас все просто: если я хочу - ухожу, если хочу вернуться - прихожу обратно. Он не станет ни читать моралей, ни бить меня. Так что я, мягко говоря, избалованный ребенок. Но...
Он на миг задумался, посмотрел в сторону, затем на Пель и продолжил:
– Ты знаешь, что я сильный и меня сложно обидеть, но один раз я позволил себя изнасиловать из любопытства.
Глаза Пельяр округлились.
– Да, это дико, но я жил в мире, далеком от реальных трагедий. Я о них слышал. Они были для меня чем-то полуреальным, словно картинки на странице книги, ни больше ни меньше. Я хотел понять все по-настоящему. Потом, чуть позже я узнал историю своего насильника и понял, что не могу все это так оставить и пришел сюда, чтобы разобраться.