— Терпение.

Поворачиваюсь снова к нему. Все также внимательно следит за дорогой, но на лице сведены брови от легкого недовольства или внимательности при езде за рулем. А руки… интересно можно общаться с человеком только из-за красивых рук? И чем я отличаюсь от Ани тогда?

Доехали мы минут за пятнадцать, объехав все возможные и невозможные дворы и окольные дороги. Пытаясь разглядеть, где мы, вижу слишком много огней. Это что? Парк развлечений? Ходила сюда в средней школе, но чтобы посидеть недалеко от берега. Выхожу из машины, после того, как Саша, научившись на своих ошибках, открывает мне дверь.

— Парк аттракционов? Серьезно? — Забираю рюкзак с кресла, Саша закрывает дверь, а затем ставит машину на сигнализацию.

— Да, тут их мало, но зато самые страшные, — по его взгляду понимаю: мы будем кататься на всех. Теперь у меня паническая атака. Не каталась на них, наверное, тысячу лет, но и то я всегда выбирала достаточно безопасные аттракционы без переворотов, а про этот парк я наслышана. Сюда ходят в основном люди, действительно любящие экстрим, либо с маленькими детьми (кроме серьёзных горок, тут есть совсем детские еще, для детей до пяти лет). Мотаю головой: ни за какие коврижки!

— Да ладно, пойдем, — берет меня под руку и буквально тащит за собой, как упрямого ребенка (таких здесь точно не встретишь, кто откажется от каруселей).

— У меня начинается паническая атака, сейчас упаду в обморок, — лепечу, оправдываясь, стараюсь придумать более убедительный повод. — У меня травма детства.

— Так, Вика, — останавливается, встает напротив меня, и кладет руки на плечи, смотрит прямо в глаза. — Ничего с тобой не случится. Если что я рядом, расслабься.

— Тут переворачивают вверх ногами, я выпаду нахрен!

— Не выпадешь, обещаю.

От страха уже кусаю губы. Коленки трясутся, будто мне выступать перед миллионной публикой. И глаза такие жалобные. Смотрю на него и мне становится немного легче.

— В противном случае, все фары твоей тачке разобью. Битой! И тебе достанется.

— Противного случая не будет, — улыбаясь, он выпрямляется, приобнимает меня за плечо.

В парке он постоянно меня пытался отвлечь глупыми разговорами. И эти его пошлые шутки, «случайные» прикосновения. До первого аттракциона в гневе смачно ударила его по руке в гневе. А ему все было смешно, хотя его немного это удивляло. Неужели он думал, раз мы уже переспали, то все можно? Нет, тогда я была пьяная и расстроенная, а сейчас я трезвая, и мне не до его подкатов.

После первого тест-драйва аттракциона и мне стало смешно. Я выходила после каждой горки, покачиваясь. Старалась поменьше орать, что редко получалось. Чаще я вопила Богу, чтобы он поскорее все это закончил и остановил садистское творение. Потом вошла во вкус, мы даже как-то разговорились. Саша не переставал улыбаться и смеяться, правда, обычно надо мной. За что получал слабый удар кулаком в свой твердый пресс либо локтем в бок. Правда, ему от этого становилось еще смешнее. А мой живот разрывался от адреналина, получаемого при каждом спуске. Как будто ядерная война, абсолютно неконтролируемая. В один из таких приступов, когда я пыталась сдержать свой крик, Саша положил руку на мою ногу, за что поплатился: я с такой силой схватила его руку от переполняемого страха и адреналина, что больше повторять опыт он не решился.

После всех самых страшных аттракционов в моей жизни Саша ведет меня на колесо обозрения. Я сажусь напротив него, но он хочет сесть рядом со мной. Резко пересаживаюсь на прежнее его соседнее место.

— Сдурел, будет перевес!

— Ты чего трусиха такая? Какой еще перевес? — От удивления он поднимает брови и широко улыбается.

— Просто сиди на месте, прошу.

— Ладно-ладно. Не думал, что на каком-то колесе забоишься больше всего.

— Это не страх, а осторожность, — скрещиваю руки, прислоняясь к спинке сидения.

Ухмыляется. Тоже улыбаюсь, от смущения опуская голову, а потом начинаю разглядывать все вокруг, пока мы поднимаемся. Чувствую его взгляд на мне, но стараюсь на него не смотреть, концентрируясь на виде: большое озеро, противоположный берег которого едва заметен даже с большой высоты. Высотки. Карусели. Кричащие люди.

— Но тебе ведь понравилось? Даже не отрицай, — вид его так и не увлек, решил поговорить со мной.

Хотя мы и так достаточно много разговаривали до этого. В основном ни о чем, как и сейчас. Пугал страшилками, связанными с аттракционами, отчего мне становилось не по себе, но на каждое его «слабо?», смелость ко мне возвращалась. О себе он мало рассказывал. Почти ничего кроме того факта, что он не любит футбол. А я ему поделилась, как раньше гуляла здесь со знакомыми. Как в детстве обожала все это, но со временем потеряла интерес. На самом деле, я благодарна ему за этот день, потому что экстремальное развлечение растрясло все мои мысли. Неудачи по поводу благотворительности, одинокие тусовки дома в компании себя и меня, давление от отца, которому сейчас приходится решать проблемы на работе, — все куда-то ушло. Может, нам все-таки стоит пообщаться ближе? Не так близко, как в первый раз, обычные встречи. Может, я права, что обнулила наши отношения, сказав, чтобы он молчал. Чтобы все действительно было так, будто мы были не знакомы до вчерашнего дня. Может, так оно и должно быть.

— Было неплохо, — уголки губ сами лезут наверх, поэтому улыбаюсь в который раз за сегодня и прикусываю губу, чтобы не начать восхвалять этот день.

В его взгляде читается: «Неплохо? Ага, как же, да ты в восторге». Его волосы слегка растрепаны после всех наших приключений. Гель, который раньше был на них, видимо, не справился со своей задачей. Но это не портит парня. Наоборот, так даже сексуальнее и слаще. Ловлю себя на мысли, что мы засмотрелись друг на друга. Только он был непоколебим, в глазах были игривые искорки, а я надеюсь, что в моих он не увидит зеленый свет для него. Надеюсь, что он не загорелся, а это лишь благодарность за проведенный здесь день. Мы почти доходим до конца весь круг, и в голову приходит бредовая идея.