В чем заключаются подобные практики и почему они так легко даются на этапе ознакомления с ними?

Вспомним наше детство: наверное, каждому ребенку на какую-либо просьбу родители однажды отвечали отказом. Не получив желаемого, ребенок понимает, что сделал что-то не так.

Представим ситуацию, когда родитель не обращает внимания на ребенка, находясь за столом во время семейного праздника, поскольку очень увлечен беседой с другими взрослыми. Тихие просьбы ребенка не были услышаны, и в момент, когда ребенок c истерикой просит что-либо у родителя, отрывая его от общения с другими членами семьи или коллегами, то вероятнее всего получает затрещину\укоризненный взгляд и так же не достигает желаемого. Поняв, что эта схема не работает, ребенок старается найти более действенный метод. В следующий раз уже не кричит, а натягивает улыбку и вежливо громко просит, достаточно настойчиво привлекая внимание всех сидящих за столом, несмотря на огромное внутреннее раздражение. Просьба удовлетворена в полной мере, и каждый взрослый отмечает то, что невозможно отказать этому прелестному, улыбающемуся созданию, хотя внутри в этот момент бушует ураган. Здесь создается блок “псевдопозитивного” реагирования, в современном обществе такой распространенный, и делающий миллионы людей несчастными и одинокими.

Ребенок применяет эту схему реагирования в школе, повседневной жизни, в общении с родителями и друзьями. Тем временем, все негативные эмоции, которые, так или иначе, вырабатываются у каждого, прячутся глубоко за фальшивую улыбку и желание достичь желаемого, что в случае получения уже не приносит удовольствия, в объеме, способном перекрыть количество накопленной агрессии и раздражения в течение жизни.

Вот ребенок вырастает, оканчивает университет, и становится пресловутым Джеком, который охвачен эмоцией раздражения, непроявленной агрессии, которая существует на заднем фоне постоянно – когда Джек спит, просыпается, бегает по утрам, едет на работу, ужинает или занимается сексом. Мешает ли ему это?

Думаю, здесь ответ очевиден, поскольку ни одну из эмоций, которая окрашена в теплые тона, Джек не способен испытать в полной мере, ведь на фоне всегда зудит раздражение.

“Случайностью” здесь мы можем назвать очень многое – от ситуации в детстве до встречи с кофе на рубашку сегодня утром. Но каждая из них совершенно не случайна, если взглянуть «внутрь» Джека.

Периодически мы будем сравнивать себя с Джеком, наряду с реальными событиями из моей жизни и практики. Приготовься, ты на пороге того, чтобы посмотреть на мир по-новому.

Множество знаков вокруг создают невербальный диалог, такой как наш с самими собой. Способность к нему развивается через выстраивание невербального диалога с окружающими.

К примеру, ты хочешь попросить о чем-то своего друга. Возникшая мысль об этом, в сознании тут же выстраивает вариант развития диалога, базирующийся на нашем предыдущем опыте общения. Зачастую, боясь услышать отказ, просьба умирает в зачатке. Только мы в этот момент не задумываемся, что наш невербальный диалог возникает между нами и фактически нашим страхом, то есть истинным «я» и субличностью, пытающейся защитить нас от провала.

Диалог – вид речи, заключающийся в попеременном обмене знаковой информацией (в том числе и паузами, молчанием, жестами) двух и более субъектов. Диалог характеризуется ситуативностью, контекстуальностью, непроизвольностью, чаще малой степенью организованности. Обычно диалог оказывает большее психическое воздействие на окружающих, чем монолог.

(Ист.: Прикладные аспекты современной психологии: термины, законы, концепции, методы)

Современная психология характеризует диалог, как способ общения двух и более субъектов, в тоже время, выделяя внутренний диалог, как разговор с самим собой.

Где же ошибка в этом утверждении?

В самом начале своего пути, когда я подошёл к осознанию, что мои сбывшиеся мечты о большом городе, деньгах и постоянной тусовке не принесли мне счастья, то стал замечать моменты, когда моё настроение резко менялось. Именно моменты, потому что происходило это все за считанные секунды. Меня словно брали, и меняли на меня же, но с другим психоэмоциональным фоном, другими целями и реакциями, совершенно непонятными тому мне, что стоял на том же месте буквально секунду назад. В это период родился вопрос – чего же я на самом деле хочу? Ведь тогда, когда я получаю, казалось бы, крайне желанное мной, к примеру, пальто – в тот же момент тысяча различных «но» рушат наслаждение от его получения. Сомнения эти были незначимы на тот момент: большая цена, неверный блик цвета при неправильном освещении, или даже осознание того, что климат, в котором я живу сейчас разительно отличается от климата, в котором я захотел купить это пальто.

Были и более глубокие вопросы. Всю свою жизнь я мечтал жить в апартаментах в элитном районе Манхеттена, с отдельным входом прямо из лифта и в шикарной обстановке. Когда я стал обладателем таких апартаментов в Челси, начал собирать званые ужины из едва знакомых мне людей, захламил добычей шопинга гардеробную и обставил квартиру на свой вкус, наслаждение от этого улетучилось в миг, будто это была не моя мечта вовсе. Я стал видеть минусы во всем, что касалось этого места и оно перестало меня радовать намного быстрее, чем путь к исполнению мечты о нем. В тот момент я задумался – а была ли это моя мечта?

Человек, который был рядом в тот момент, был четким отражением того меня, в будущем, если бы я продолжил врать самому себе, что счастлив, потому что вокруг меня куча ненужного мне красивого хлама. Это был мой друг, на тридцать лет старше меня, один из самых успешных стилистов мира, лечившийся от метамфитаминовой зависимости, назовем его Ф. Для вашего понимания, в тот момент я плотно сидел на кокаине, доза употребляемого мною наркотика уже была около четырех грамм в день. Я помогал ему справляться с зависимостью, сам тем временем отказывался признать, что нахожусь в ровно такой же ситуации. Очередной курс реабилитации не принес своих плодов и Ф. снова начал употреблять наркотики, в тот момент я, наоборот, самостоятельно отказался от любых их видов, но от депрессии и стойкого желания к ним вернуться это не уберегало. Именно в такие моменты сомнений я замечал реакции двух сторон самого себя довольно ярко, внутренний диалог становился настолько громким, что зачастую выливался в эмоциональный диалог с Ф.