Повозившись ещё с приборами, и поправив мне подушку, она вышла. Оставшись одна, я попыталась привести мысли в порядок. В голове была откровенно каша. Кто я? Есть ли люди с крыльями?

Неизвестно до чего бы я додумалась, но тут дверь резко распахнулась и в палату вошла мама. Мама!!! Её я вспомнила сразу! Мне сразу стало легче. Я - Диана, Дина. Ну, какие люди с крыльями?! Смешно.

Мама подошла ко мне, прижалась и расплакалась. А я почему - то не могла пошевелить ни пальцами, ни рукой. Все мои попытки остались тщетны! Я не чувствовала своё тело, даже там, где обнимала мама, не ощущалось никакого давления. От облегчения не осталось и следа, накатила паника и по моим щекам покатились слёзы.

– Тише, солнышко, не плачь! Все наладится.
– приговаривала мама, стирая слёзы с моего лица.

Вошёл врач, хмурый мужчина лет пятидесяти. Попросил маму отойти и стал внимательно вглядываться в приборы, затем осмотрел меня. После последних манипуляций убрал фонарик в карман и сказал:

– Скажу честно, порадовать мне вас нечем. Состояние пациентки плохое. Показатели ухудшаются. Терапию проводить бессмысленно. То, что она пришла в себя- уже чудо. Пару дней будет казаться, что ей лучше. Вернётся чувствительность, возможно и подвижность суставов, речь...
– в этом месте врач замялся, растёр щеку рукой, почесал нос... а я затаила дыхание.
– Признаться, не уверен, что она что-то понимает и кого-то помнит, - добил он.

Мама изумленно посмотрела на меня. У меня же чуть глаза на лоб не вылезли от подобного заявления!

"Эй, я нормальная!"- хотела крикнуть, но вышло только маловразумительное мычание.

– По нашим подсчетам у вас осталась неделя...- выдал этот типчик и мама стала оседать на пол.

Вот сволочь! Как можно матери такие вещи без подготовки говорить?! Где они откопали этого врача?!

Типчик, претворяющийся врачом, подхватил маму и опустил ее на мою кровать, а сам крикнул в открытую дверь:

– Света, неси нашатырь!

Прибежала давешняя медсестра, заохала и стала приводить в чувство маму. Не успела мама прийти в себя, как тут же зарыдала. У меня сердце кровью обливалось. От злости я сжала кулаки и даже получилось помычать что-то громко. Но на меня внимания никто не обратил. Подхватив маму под руки, врач и медсестра вывели ее из палаты. Я снова осталась одна.

Как здесь оказалась, я совершенно не помнила и не понимала. В голове мелькали какие-то сумбурные воспоминания. Что-то из детства, что-то из взрослой жизни... Черт, этот мудак прав оказался: я никого не помню, кроме мамы!

Неожиданно меня замутило, закружилась голова, накатила усталость. Как не вовремя, однако. Впадать в сон у меня не было никакого желания, но мое сознание было против и я уснула.

Проснулась я от чьих-то голосов. У открытой двери стояла спиной ко мне медсестра и с кем-то ругалась.

– Врач запретил... она не в себе... к тому же спит...

– Женщина, ваш врач мне же и разрешил... я только взгляну на нее и уйду, - голос был мужской.

Бочком протиснувшись мимо медсестры, в палату вошел мужчина. Был он молод и темноволос, с приятными чертами лица. Он мне казался знакомым, но память мне отказала. Я пристально смотрела на него, не моргая. Медсестра застыла в дверях. Мужчина остановился в двух шагах от кровати и также молча смотрел на меня.

И мне очень не нравился этот взгляд. Так смотрят на прокаженных, вроде бы и с жалостью, но боясь подойти близко, дабы не дай Бог, не заразиться чем. И чуточку брезгливо.

– Она вас не узнает, - тихо сказала медсестра от двери.
– Пойдемте, тут не на что смотреть.

А вот тут она ошиблась, я неожиданно вспомнила его. Точнее, этот взгляд. Как же иначе? Ведь это - мой драгоценный Супруг.

Не знаю почему, но я не могла вспомнить нашу совместную жизнь, и не испытывала никаких эмоций. Будто он для меня посторонний человек. В любом случае, как бы не складывались наши отношения в прошлом, не думаю, что это нормальное поведение мужа у постели умирающей жены.

Он же видит, что взгляд у меня осмысленный. Я даже прищуриться смогла, а он так и стоит столбом. Может это он от меня избавиться решил и поэтому я здесь? А теперь стоит и радуется, примеряя в голове на себя черный костюм и роль безутешного вдовца...

Так и играли мы в гляделки минут пять, потом он просто развернулся и вышел. "М-да, вот тебе и любящий родственник." - уныло подвела итог я.

Через пару минут вошла мама. Вот кого я была рада видеть. Сейчас она выглядела лучше. Вошла твердой походкой, с прямой спиной и ободряющей улыбкой. Присела ко мне на кровать и взяла за руку:

– Привет, солнышко. Ну, как ты здесь? Послушай, я все устроила: выставила нашу квартиру на продажу. Отдам ее по бросовой цене, зато этого хватит, чтобы перевести тебя в столичную клинику. Все будет хорошо. Они поставят тебя на ноги. Я уже им звонила и обо всем договорилась.

Хорошо, что я не могла ничего сказать, потому что просто не знала, что ответить. Меня раздирали стыд и горечь, за то, что мучаю маму. Что из-за меня она оказалась в такой ситуации. Стыдно, что не могу встать и успокоить ее. И я позорно заплакала.