Дмитрий быстро подходит ко мне, поднимает голову и сжимает мне рот поцелуем. Больно кусаю ему губу. Он рычит проклятья и отталкивает меня. Спиной падаю на кровать, а он нависает сверху, сжимая мне руки.

– Я не спал с ней, - шипит Дима.

– А я и не спрашиваю.

– От того и бесишься, что не спрашиваешь!

– Я бешусь от того, что ты едешь с пускающей на тебя слюни сотрудницей неизвестно куда и неизвестно насколько!

– Тебя послушать, так на меня вешается весь город!

– Так оно и есть вообще-то!

Он снова закрывает мне рот поцелуем, срывая с меня одеяло. Как же я беззащитна перед ним, даже когда злюсь. Обнаженное тело предательски горит под его прикосновениями, и не успокаивается до тех пор, пока не получает безграничное удовольствие.

– Так не честно, - с досадой высказываюсь я, пытаясь справиться с дрожью после оргазма.

Он продолжает мягко целовать ещё твердые соски. Ещё минуту назад он кусал их, заставляя низ моего живота скручиваться сладким узлом.

– Не честно так сексуально злиться.

– Это ничего не меняет! Когда-нибудь я выдеру ей все лохмы, и не посмотрю сколько ценной информации пропадёт вместе с ними!

Дмитрий тихо смеётся:

– Успокойся уже, Катя. Роза и без тебя схлопотала по первое число за свои выходки в клубе.

Злорадно улыбаюсь в ответ. Лучшая новость за сегодняшнее утро!

– Не понимаю, почему ты решаешь все проблемы компании в одиночку. Ладно отец не может помогать по состоянию здоровья! Но у тебя ведь есть брат! Чем занимается он?

Взгляд карих глаз в момент холодеет.

– Потому что мой брат алкоголик, Катя. И всё чем он может мне помогать, это не попадать в передряги, из которых я его постоянно вытаскиваю.

Я удивлённо сверлю его взглядом. Нас окутывает тишина. Вспоминаю вечер, когда видела его, приняв за Дмитрия. Осунувшийся, с отеками под глазами, пустыми будто безжизненными глазами.

– Как же так?

Он молчит ещё некоторое время, затем глубоко вздыхает:

– Конечно он не всегда был таким, Катя. Это довольно долгая история...

– И всё-таки я бы хотела послушать.

– Когда примем душ и оденемся, я не могу спокойно лежать рядом с твоей прелестной наготой, а времени у меня в обрез.

Позже, когда мы разместились на лоджии, я смастерила нам тосты с джемом и сварила ароматный кофе. Холодильник без стеснения был забит едой. Дмитрий явно рассчитывал на моё безоговорочное заселение в его квартиру. И ведь не прогадал!

– Наверное, мне стоит начать с моего отца, - говорит Дмитрий. – Ты видела, в каком он состоянии во время его визита. Так было не всегда. Он попал в крупную аварию на шоссе. Лобовое столкновение с автобусом, водитель которого заснул, двое из трех человек погибли на месте. Об этом четыре года громко вещала пресса, возможно, ты даже слышала что-то, но не помнишь. Выжившим был мой отец, если конечно это можно назвать жизнью. У его тетраплегия, паралич верхних и нижних конечностей. Единственное чем он может двигать, этого пальцы правой руки и ноги. Это было ударом не только для него. Я был двадцати четырех летним пацаном, работал в проектном отделе, когда за один миг, мне приходится встать во главе крупнейшей машины бизнеса и отбиваться от всех желающих занять место моего отца. Это гораздо сложнее, чем начинать бизнес с нуля. Когда не знаешь и третьей части всей информации и каждый раз кто-то обязательно пытается тебя подставить. Не то чтобы я сильно этого хотел, но выбора у меня совершенно не было. Потому что больше всех досталось Владимиру. В этой аварии он потерял не только дееспособного отца, но и жену, беременную их вторым ребенком. Настя погибла вместе с водителем.

– Господи…

– Каждый раз, когда я показывал зубы бывшим коллегам моего отца, я надеялся, что он оклемается и встанет ко мне плечом к плечу. Он был первоклассным юристом, закончил институт с отличием, не прожигал время на тусовках как я, пользовался полным доверием отца и поэтому знал о компании в разы больше. Его было гораздо сложнее поставить под удар или подставить, но Владимир напивался до беспамятства каждыми днями, и ему было не до проблем на фирме. Мы не видели его месяцами. Да и отец лежал в коме больше четырех месяцев. За это время меня так хорошенько подгрызли со всех сторон, что я вынужден был уволить весь верхний состав компании. Потому что никому не мог доверять. Потом привык, научился не показывать свои слабости даже самым близким и стал тем, кем сейчас являюсь для всех.

– То есть уважаемым генеральным директором, перед которым млеет мой начальник?

Дмитрий усмехнулся и покачал головой:

– У меня несколько иной авторитет, но твоя характеристика мне больше по душе.

Прошел год, когда мать смогла уговорить лечь брата на лечение от алкоголизма в больницу. Не помогло. Ещё через полгода в больницу его засунул я, уже в принудительном порядке, потому что он стал поднимать руку на дочку. Вова продержался не больше месяца. Поэтому Оксана по большей части росла как круглая сирота. Когда она была в Англии, брат оказался организатором уличной потасовки, из-за чего мне пришлось вытаскивать его из изолятора в день рождения Светы. Терпение у меня лопнуло, я вынудил его передать акции матери и полностью лишил его каких либо доходов. Сейчас он под домашним арестом на испытательном сроке, ищет возможность восстановить отношения с уже подросшей дочерью. Получается не очень-то хорошо, Оксана слишком похожа на Настю. А девочка, к сожалению, больше привязана ко мне. Из-за этого Владимир тайком прикладывается к бутылке по ночам. Думает, я не замечаю. Но уж спасибо на том, что хоть как-то держится и не уходит в громкие загулы.

Его телефон прерывает наш разговор, и он с кислой улыбкой отвечает Розе.

– Во сколько вылет? Тогда выезжаю, встретимся в аэропорту. Спасибо...
– он небрежно сбрасывает трубку и допивает свой кофе.
– Мне пора, моя красавица. Я позвоню тебе, как только приеду.

Когда он уходит, так и не сказав примерную дату, когда вернется, я все кручу в голове наш разговор. Значит, какая-то стервочка Роза может быть ему крайне полезной. А я - нет? Набираю номер телефона Егора. Спустя два гудка парень поднимает трубку.