Он смолкает, закрывая глаза. Слышу его тяжёлый выдох и тихонько шмыгаю носом. Всем своим существом чувствую его безграничную боль. Она пробирает меня до костей, вызывает дрожь и давит из меня слёзы. Отворачиваюсь и украдкой вытираю щёки.

– Вот смотрю на вас с Димой и думаю, что вы два дурака. Совсем не умеете ценить время. Как впрочем и все. Ведь мы все думаем, что будем жить вечно!
– Владимир обнимает меня за плечо, прижимая к себе.
– Опять ты ревёшь, Катя. Ну что за наказание!

– Не реву я, - возражаю сквозь слёзы.

– Вот и не нужно.

– Мне так жаль. Ты так сильно любил её.

– А-а. Не правильно, Катя. Я и сейчас её люблю.

Снова всхлипываю, и отчаянно пытаюсь успокоиться.

– Хватит, Катя! Я же не просто так тебе всё это рассказываю. Скажи ты любишь Диму?

– Очень...

– Представь лишь на мгновение, что ты его больше никогда не увидишь. Стоят ли твои обиды упущенных вами дней? Ведь никто из нас не знает, что с собой принесет завтрашний день. Подумай об этом.

Тяжело вздыхаю, и Владимир тут же начинает тихо посмеиваться:

– Знаю, Катя. Мой брат не подарок, он тот ещё упёртый осёл, но ведь он всегда таким был. И если ты позволила ему одеть кольцо себе на палец, с этим придётся мириться. Где твоё кольцо, Катя?

Он отстраняется, строго осматривая мою пустую руку.

– Чёрт, совсем забыла его надеть после съёмок!

– В последнее время ты стала слишком уж часто о нем забывать. Рассказывай, что происходит?

– Не хочу его впутывать во все сплетни, что обо мне ходят в интернете. Хватает того, что на съёмках судачат, будто Дима безумный ревнивец!

– Что за ерунда, - качает головой Владимир.
– Думаю, он прекрасно понимал возможные трудности в СМИ, когда решил связать свою жизнь с актрисой. Да и к выдумкам жёлтой прессы он уже привыкший!

– Правда?

– А ты как думаешь, Катя? Да половина его бывших были моделями и актрисами. И далеко не все, кстати, были русскими.

Я вдруг чувствую нехороший укол ревности и скрежещу зубами. Маленький бесёнок на моём плече науськивает меня задать Владимиру вопросы, ответы на которые мне явно не понравятся. С минуту борюсь со своим любопытством, и, разумеется, проигрываю:

– И много их было?

– Не считал, Катя.

Явно ушёл от ответа. Чувствую, что начинаю заводиться, и сама не понимаю из-за чего. Дима не давал мне поводов для ревности, если не считать влюблённой в него сотрудницы Розы. Так зачем я сама себе ищу этот повод?

– И всё же?

– Достаточно, чтобы сбиться со счёту. Впрочем, спрашивай такие вещи у Димы, ещё мне не хватало вас поссорить.

– Мы и так уже в ссоре…

– Всё равно молчу.

Ревниво рычу, вызывая у Владимира улыбку.

– Значит, Резников правду мне говорил! Дима меняет девушек как перчатки.

– И снова поправка - менял. А сейчас он предложил тебе руку и сердце, причём одной единственной, смею заметить. Да и Резников этот что ли лучше? У него самого рыльце в пушку.

– Они, правда, с Димой были лучшими друзьями?

– С кем? С Резниковым?
– Владимир удивлённо округляет глаза.
– Да они чуть ли не с рождения враждуют. Коле всегда нужно было доказать, что он круче, а Дима его вечно обламывал. Причем не больно-то напрягаясь. Лучшим другом у него всю жизнь был я, Катя. Мы ведь близнецы! Период одинаковых шмоток безмерно сближает...

Невольно улыбаюсь.

– И девушку он у Резникова не уводил?

– Не уводил… - Владимир хитро улыбается.
– Ему своих хватало!

– Замечательно! – фырчу я.

– А ты та ещё ревнивица! Не бесись, Катя. Ведь теперь он полностью твой. И в огонь и в воду, как говорится… Вон даже с Гордеевым не побоялся воевать! Это дорогого стоит, верно?

– Наверное…

– Наверное? Катя, поверь мне, если бы хоть одна их его бывших вела себя так же, как сейчас ведёшь себя ты, она бы уже давно была отправлена лесом. Сколько цветов с курьером уехали обратно в магазин? На сколько его звонков ты не ответила? Если Дима не подаёт виду, это не значит, что не переживает! Он ведь однажды чуть не потерял тебя, Катя. Поставь себя на его место…

– Хватит, Вова. Мне теперь с охраной до конца жизни ходить?

– Может и не до конца жизни, но ты ведь ему и дня не дала. Подожди хотя бы, пока Света перебесится!

Вздыхаю, скрестив руки на груди.

– Теперь будешь разговаривать с Димой?

– Только если ты мне покажешь фотографию, где вы с ним в одинаковых костюмчиках, - хихикаю я.

– Тогда пусть и дальше молчит, - раздаётся голос Дмитрия со стороны беседки, и я подскакиваю на месте от неожиданности. – Всё лучше, чем показывать наши детские снимки.