Шрифт:
Существует выражение, которое хорошо описывает мою работу – «Бог – в деталях» [1] . Эксперты-криминалисты исследуют физические улики на месте преступления – ткани, выделения или отпечатки пальцев. Можете вспомнить телесериал «CSI. Место преступления». Судебные психологи исследуют оставленные на месте преступления поведенческие улики – по аналогии с «разлетом брызг крови», который исследуют судмедэксперты, это еще называют «разлетом мыслей преступника». А еще есть моя область – судебная киберпсихология, которая занимается киберповеденческими уликами или тем, что мне нравится называть «киберследами». Основная предпосылка криминалистики заложена в «принципе обмена», провозглашенном ее великим первопроходцем Эдмоном Локаром, которого еще называют «французским Шерлоком Холмсом»: «Любой контакт оставляет след». (Кстати, на этой книге уж полно отпечатков ваших пальцев.) Это столь же справедливо и для киберпространства. Почти все, чем мы занимаемся в сети, создает цифровой выхлоп, цифровую пыль и цифровые отпечатки. Такие цифровые улики помогают правоохранительным органам расследовать преступления вне зависимости от места их совершения – и в глобальном киберпространстве, и на соседней улице.
1
Выражение «Дьявол в деталях» означает, что при решении какой-либо задачи или в каких-то делах ошибки обычно совершаются в мелочах. Обычно она служит предупреждением проявить внимательность и не допустить ошибку. Более старая и распространенная фраза «Бог в деталях» означает, что внимание к мелочам сулит большие выгоды; другими словами, детали имеют значение.
Поиски такого рода информации и привели меня в Лос-Анджелес. Я проводила совместное исследование со специализированной группой Интерпола (крупнейшей международной полицейской организации) на тему рискованного поведения молодежи в интернете и, рассчитывая получить дополнительную информацию, обратилась к лейтенанту Гроссман из ДПЛА. Мы уже знали друг друга – познакомились на конференции, которая проходила в Штаб-квартире Интерпола во французском Лионе. Лейтенант Гроссман и ее деятельность в области киберпреступности производили благоприятное впечатление. Получив ее согласие встретиться и поговорить об исследовании, которое я вела для Интерпола, я отправилась в Калифорнию.
Полицейские обычно с большим недоверием относятся к ученым, покинувшим башню из слоновой кости в надежде раздобыть данные для своих исследований и имея при этом весьма отдаленное представление о том, что происходит у них «на земле». Так что я обрадовалась, когда лейтенант Гроссман спросила, не будет ли мне интересно получить немного практического опыта работы в ДПЛА.
«Ну разумеется», – ответила я, подумав, что речь идет о чем-то вроде стажировки и я буду присутствовать на совещаниях в ее полицейском участке. Но она имела в виду несколько более активную деятельность.
«А как ты отнесешься к тому, чтобы переодеться и выйти с нами на операцию?» – спросила она, после чего объяснила, что личность и местонахождение торговца детским порно были установлены методами киберкриминалистики. Лейтенант Гроссман посчитала, что мне, кабинетному теоретику, это будет интересно.
– Ну… да. Переодеться – в смысле, в спецназовское? А когда?
– Сегодня ночью.
Моя работа подразумевает научную экспертизу поведения в сети – от прогноза развития определенных типов поведения, например антиобщественного поведения подростков в интернете (хакерства), до создания типологий различных видов криминального поведения (киберсталкинга). Я изучаю решения на основе машинного интеллекта для обработки больших массивов информации (которые используются, например, для торговли людьми) и решения на основе средств усиления интеллекта (УИ), которые применяются для выявления развратных действий в отношении несовершеннолетних в сети. Всем этим непростым вещам я специально училась и знаю, как с ними работать. Но полицейская операция? Группа захвата? Я же почти ничего не знаю про это.
Вечером у себя в гостиничном номере я переоделась во все черное – так, чтобы сливаться с пейзажем, одеваются все эксперты-криминалисты мира. (Действительно, зачем специально распространяться о себе? Одеться в розовое – значит показать себя незащищенной, ярко-желтый тон скажет об оптимизме, а узоры – о желании показаться привлекательной.) В половине четвертого утра я прихватила с собой бутылку воды, спустилась в фойе отеля и сказала на ресепшене, что сейчас за мной приедут из городского полицейского управления.
Дежурный окинул меня скептическим взглядом.
«Я ничего не нарушала. Просто просили проследить за ходом операции», – успокоила я его.
Вот так я оказалась в этот предрассветный час в помещении для инструктажей ДПЛА. В Лос-Анджелесе всегда тепло, по крайней мере мне так говорили, но сейчас на улице неожиданно холодно. К счастью, чтобы утеплиться, у меня теперь есть бронежилет и стальная пуленепробиваемая каска.
«Сопротивление возможно всегда, – инструктирует меня полицейский. – Если кого-то из наших положили, перепрыгиваешь через него. Просто продолжаешь движение вперед. Если тебя положили – лежишь и не встаешь».
Я поглядываю на ориентировку, лежащую у меня на коленях. В ней, помимо прочего, указано, как добираться до ближайших больниц. Если тебя положили, лежишь и не встаешь…
Перед лицом неизвестности – и возможной опасности – я заняла позицию, которая очень помогала мне всю жизнь: надейся на лучшее, рассчитывай на худшее. И похоже, что это очень подходящий девиз почти для любого занятия, как в реальной жизни, так и в интернете. Всякий раз, регистрируясь в новой социальной сети, скачивая приложение, делая платеж онлайн, покупая своему ребенку очередной девайс или завязывая отношения на сервисе интернет-знакомств, мы оказываемся перед необходимостью быстрого освоения нового опыта и можем столкнуться с новыми вызовами и рисками. Взбираться вверх по крутой горной тропе, чтобы насладиться захватывающим видом – одно. Спрыгнуть с вершины с парапланом за плечами – совершенно другое. Некоторые риски стоят того. Другие совершенно необязательны. Как отличать одни от других? Вот об этом книга, которую вы держите в руках.
«Погнали!» – объявляет лейтенант Гроссман. Раздается грохот одновременно отодвигаемых стульев. Топот ботинок. Щелканье оружейных затворов. Я тянусь за своей каской и на какое-то мгновение снова, уже далеко не в первый раз этим утром, задаюсь вопросом: «И как только меня сюда занесло?»
Мы живем в уникальный период истории человечества – возможно, что время столь же интенсивного потока глубоких перемен и прорывных инноваций не повторится никогда. Налицо тектонические сдвиги в образе жизни и мышления, обусловленные стремительным и повсеместным проникновением в повседневность новых технологий, которые меняют привычные способы коммуникации, работы, покупок, общения и почти всего остального. Это напоминает эпоху Просвещения (1650–1800), когда происходил столь же грандиозный сдвиг в сознании, науке и технологиях, сопровождавшийся огромными социальными переменами.