Как и в других областях научных изысканий, в моей принято говорить на специальном языке и осторожничать. В определенном смысле, технологические прорывы заставали ученых-бихевиористов врасплох. В конце 1990-х мои коллеги отзывались об интернете как о преходящей моде. В середине 2000-х они говорили, что люди никогда не будут общаться в социальных сетях. Сегодня, спустя пятнадцать лет, ими пользуются миллиарды людей… а наши игры в догонялки продолжаются.

Труженикам науки прекрасно удается изобретать сложные способы не говорить прямо. Наши научные статьи изобилуют осторожными «вполне возможно, что…», «есть основания полагать, что…» и «существует небольшая вероятность, что…». Такое впечатление, что нам просто нравится окружать свои суждения многочисленными оговорками, чтобы не давать прямых ответов. Некоторые ученые используют то, что я называю «словесными фокусами», в качестве защитного механизма – чтобы карьера не пострадала, если в какой-то момент их точка зрения будет признана ошибочной. Но я не верю, что можно совершить научный прорыв, образно говоря, с выжидательной позиции. На киберфронте нужны ученые, готовые настаивать на своем и защищать собственное обоснованное мнение. Разумеется, нам нужны эмпирически обоснованные факты за длительный промежуток времени, но можем ли мы ждать?

Младенцы появляются на свет, дети подрастают, а жизнь меняется. В обществе полным ходом идут преобразования. Все это необходимо обсуждать прямо сейчас.

Рассчитывая на более широкий круг читателей, я, насколько могла, попыталась сделать эту книгу максимально практичной и понятной. Я постаралась делать науку доступной для восприятия и избавить вас от чрезмерного количества статистики и научных данных. Для тех, кому окажется близка эта тематика, или для желающих копнуть поглубже в конце книги есть подробные примечания. Их я тоже писала в расчете на широкую аудиторию.

Чтобы угнаться за сменой технологий и изменениями в человеческом поведении, в моей работе нужны креативность, гибкость и умение одновременно выстраивать большое количество теоретических конструктов. В этой связи, наверное, хорошо, что природа не наделила мои мозги способностью мыслить линейно. Я больше похожа на кладезь организованного хаоса, но это помогает быстрой идентификации моделей поведения и полету интуиции. Мой подход трансдисциплинарен – он содержит элементы психологии, социологии, антропологии, информатики, криминалистики и науки о сетях. Возможны пересечения и с другими областями. Я считаю, что многообразие научных дисциплин помогает обнаруживать возникающие проблемы и находить пути их решения.

В отсутствие данных лонгитюдных исследований я использую логику – некий гибрид здравого смысла и рассуждения, – а затем выстраиваю убедительную аргументацию на основе корпуса знаний и наблюдаемых явлений, что, как я надеюсь, будет способствовать началу крайне необходимой предметной дискуссии о поведении людей в Сети. Кроме того, я полагаюсь на два уникальных навыка, свойственных исключительно человеку – сущностное восприятие и интуицию. Как сказал великий ученый-робототехник Масахиро Мори – «нельзя игнорировать мелочи». Ученым не стоит опасаться прислушиваться к себе или обращать внимание на мелочи. Сам Мори охотно делился своими мыслями и подозрениями о людях и машинах, об искусственном интеллекте и о необходимости радоваться непосредственному восприятию вещей и даже наслаждаться им. Его принципы вдохновляют меня. Ученым следует пересмотреть подходы к поведенческим проблемам, возникающим с ускорением научно-технического прогресса. Нам нужны ученые быстрого реагирования.

Чтобы ознакомиться с отдельными свидетельствами очевидцев, прочитать описания моделей поведения и попытаться осмыслить их, я очень часто опиралась на материалы репортерских расследований таких изданий, как Wired, Washington Post, New York Times и ряда других надежных источников и традиционных СМИ. В такой быстро развивающейся области, как интернет, и использующих его технологиях хорошая журналистика нужна как никогда.

Материал следующих девяти глав организован по тематическому принципу, равно как и в соответствии с моей собственной точкой зрения. Воздействие технологий на поведение человека начинается с момента его рождения и заканчивается со смертью, поэтому здесь есть главы, посвященные всем возрастным группам – от новорожденных младенцев, детей и подростков до взрослых. В главах, посвященных зависимости и компульсивному поведению, я рассматриваю влияние, которое может оказывать сетевая среда на некоторые типы поведенческих проблем. А в главе о явлении киберхондрии я аргументированно утверждаю, что результатом повального увлечения поисками медицинской информации в интернете стал рост ненужных обращений к врачам и рискованных хирургических операций.

Пугающие подробности и глава о «Глубоком интернете» попали в эту книгу не просто ради того, чтобы пощекотать нервы читателю. Любой, кто заходит в интернет, должен знать о существовании темных глубин сети, где пышным цветом расцветают преступные сообщества и черный рынок. Почему? Потому что они заманивают все больше и больше молодежи, движимой сочетанием юношеской бесшабашности и любопытства. Эти молодые люди почему-то считают, что Глубокая сеть – дело вполне безопасное и даже забавное. Но это не так.

Меня особенно беспокоит воздействие технологий на развитие детей. Интернет не только открыл мир перед глазами наших детей, но и предоставил им полный доступ в него. Не думаю, что большинство людей хорошо понимают это. В журнале Pediatrics была опубликована отличная статья о воздействии технологий на развитие детей под названием «Хорошее, плохое и неизвестное». В первую очередь меня заботит именно это последнее – неизвестное. Как сказал психолог-клиницист Майкл Сето: «Мы живем в эпоху крупнейшего стихийного социального эксперимента всех времен – целое поколение молодежи имеет полный доступ к безграничному содержимому Сети».

Что будет происходить с этим поколением? Как скажется на нем доступность самых мрачных и жестоких аспектов интернета?

Во время полицейского налета на дом в южной части центрального Лос-Анджелеса мне было действительно страшно. Должна признаться: когда наша колонна подъехала к цели, я спросила лейтенанта Гроссман, можно ли мне остаться в полицейском броневике и не ходить вместе со всеми.

«Нет, Мэри, это небезопасно», – ответила она.