Голос бородатого свидетеля становился все громче, пока он продолжал:

– Этот город – доказательство развращенности одаренных. Люди, которые называют себя священниками, проводят время, потакая своим плотским грехам и требуя платы от горожан. Одаренный убийца бесчинствует на улицах, забирая жизни. И теперь эти трусливые одаренные пришли сюда, сбежав от Безупречного и его правды.

Безупречного. Хассан знал эту фразу. Так свидетели называли Иерофана.

– Час расплаты грядет, – сказал бородатый свидетель. – Вскоре ваши продажные короли и ложные священники падут, как и мерзость, сидевшая на троне Херата. Безупречный наградит своих последователей, даже самых новых учеников. Те, что докажут свою преданность его делу, заслужат честь носить метку. – Свидетель закатал рукав. На тыльной стороне его ладони, покрытой варикозными венами, был выжжен символ глаза с черным солнцем вместо зрачка. – Вот ваш шанс доказать свою верность нашему делу и заслужить метку. Пусть эти выродки боятся его имени. Покажите им правду их извращенности. Покажите им так, чтобы они не смогли отвернуться!

Другие свидетели последовали за мужчиной, закатав рукава, чтобы показать ту же метку, выжженную на их коже.

Старый служитель выступил вперед к круглолицему адепту.

– Тебе не нужно этого делать, – мягко сказал он. – Иерофан проповедует ложь, вам не нужно его слушать.

Круглолицый адепт покрепче сжал мотыгу, а его взгляд метался от лидера группы к толпе за ним.

Возле него высокий тощий адепт с отвращением фыркнул.

– Это ваши пророки проповедовали ложь. Я докажу Безупречному свою верность. – Не говоря ни слова, он подошел к служителю и ударил его по лицу. Удар был таким сильным, что старик упал на колени.

В толпе раздались крики. Кровь Хассана вскипела в жилах, подтолкнув его на ступени к свидетелям. Тощий адепт повернулся и плюнул на служителя. Ярость взяла верх над разумом, Хассан схватил адепта за рясу и ударил его прямо в лицо.

Он услышал, как толпа ахнула, когда мужчина отшатнулся назад.

Бородатый свидетель встал перед ним, разворачиваясь к Хассану.

– Кто, во имя Иерофана, ты такой?

– Тот, кого вам не стоит злить, – ответил Хассан. – Но для этого уже поздно.

Ему страстно хотелось драться, и свидетели были готовы предоставить ему такую возможность. Они являлись теми фанатиками, которые захватили его королевство и пленили его родителей. И пока ближе к Иерофану Хассан подобраться не мог.

Тощий адепт подошел к ним, оскалив зубы:

– Еще одно одаренное отребье использует на нас свою злокозненную силу. Твои пророки прокляли тебя, когда дали тебе Дар.

Хассан покраснел от злости – и стыда. Потому что он не был одаренным. Хотя этот факт не уменьшил его злости к свидетелям и их извращенной идеологии. Ему хотелось образумить адепта – и в то же время ему хотелось, чтобы тот его боялся, думал, что он один из одаренных.

В шести пророческих городах и за их пределами одаренных почитали за их способности. Первым из них силы были даны пророками. Хотя каждый год рождалась всего пара тысяч одаренных, многие из них занимали важные должности.

Все короли и королевы, сидевшие на троне Херата до сегодняшнего дня, имели Дар. Хассан провел большую часть жизни, мечтая, чтобы в нем открылся один из телесных даров. Способность исцелять Даром крови или предвидеть Даром взора. Он мечтал обладать, как отец, Даром разума, который был способен создавать предметы, наполненные священной эшой, творящей чудеса. Или Даром сердца матери, который сделал ее такой же сильной, как вол, и быстрой, как гадюка. Он давал способности видеть в темноте и слышать сердцебиение за сотни метров.

С ходом времени желание Хассана становилось все более отчаянным. Часто Дар открывался у людей в возрасте всего семнадцати лет, а его родители и дедушка с бабушкой осознали свой Дар до двенадцати. Теперь, в шестнадцать, Хассан уже давно похоронил надежду обрести Дар. Слова адепта только подняли на поверхность его детский стыд.

Хассан бросился на тощего адепта, все тело ломило от чистой ярости. Он вытянул руки, согнув пальцы, и приготовился схватить адепта за горло. Но что-то врезалось в него со стороны, и, повернувшись, Хассан увидел низкого круглолицего адепта над собой.

Он снова замахнулся на Хассана. Тот увернулся, опустившись на одно колено. Подняв взгляд, он увидел, что высокий тощий адепт схватил старого служителя за одеяния.

– Безупречный узнает силу моей преданности! – крикнул тощий адепт, протянув руку к ремню и вытащив сверкающий нож. – Пророков больше нет, и за ними последуют одаренные!

– Нет! – крикнул Хассан, прыгая к ним. Он с силой оттолкнул адепта с пути и пригнулся, чтобы сбить с ног тощего. Но тот отошел и повернулся к Хассану со сверкающим в руке лезвием.

Хотя Хассану не хватало скорости и силы одаренных, мать научила его защищаться. Он развернулся на пятке и выбросил руку по направлению к ножу. Лезвие попало в голую плоть под локтем. Боль обожгла его, но он не позволил ей повлиять на концентрацию. Другую руку Хассан протянул к ножу и оттолкнул его от своего тела.

Они с адептом сцепились в смертельной схватке, толкая друг друга, поднимая нож высоко над головой. Теплая кровь капала на плечо Хассана, вся его рука пульсировала и горела от боли. Он взглянул в широко распахнутые глаза адепта. Глубокий, обжигающий гнев, копившийся в Хассане последние две недели, вырвался из него, когда он вырвал нож из рук противника.