Само понятие «великости» для меня имеет несколько иной смысл, нежели традиционный.

К хрестоматийно великим я отношусь как к людям, а не как к памятникам. Среди друзей прошлой жизни имелась даже внучатая племянница Лермонтова.

Для меня величина человека определяется глубиной его личности.

Великий человек – звезда, к которой хочется стремиться, понимая априорную недостижимость.

Впрочем, нет, не так. Звезда замерла в единожды установленном состоянии…

Он – планета, движущаяся среди миров.

Так вот, Иосиф – один из самых великих людей, которыми меня осчастливила судьба.

Он велик со всех точек зрения; о чем я не раз говорил и своим товарищам и ему самому.

Я не кривлю против истины. Я прожил не слишком длинную, но насыщенную жизнь. И должен признать, что знакомствами с большими людьми судьба не обделила. Мустафа Сафич Каримов и дядя Саша Бурзянцев – лишь два из них; навскидку назову еще одного, близкого теме книги: главного редактора «Литературной России» Эрнста Сафонова, снабдившего меня мантрой:

Редактор растет головой в землю!

(Сафонов дал карт-бланш на отношение к любому редактору – мыслящему по-своему, пытающемуся скорректировать произведение, переделать его на свой лад и всегда иначе, нежели задумано автором.)

Но, пожалуй, я не смогу вспомнить человека, который обладал бы цельностью и мощью автора «Словарного запаса».

Когда я думаю об Иосифе, он представляется огромным, как бронзовый монумент – приближаясь, хочется запрокинуть голову, чтобы увидеть лицо.

Но на самом деле мой друг – среднего роста.

Конец ознакомительного фрагмента.