А Рогожин отделался всего лишь разжалованием до старшего лейтенанта, и отправкой в спецшколу — передавать опыт. Здесь он и встретил бывшего сослуживца: Степаныча. Подозреваю, что потеря такого профессионала, как наш командир, не входила в планы высоких чинов ГРУ, и его временно спрятали. А теперь почему-то достали? И нам доучиться не дали! Хотя конечно учеба не прекращалась никогда. Но в чем причина?

На Кавказе есть гора — самая высокая… Кажется, так было у классиков? Первый месяц на новом месте службы прошел довольно спокойно: похаживали в рейды, но в основном занимались тем, что совершенствовали технику маскировки, пролеживая бока возле населенных пунктов и на перевалах. А в остальное время тренировались: оттачивая мастерство. О! У командира появилась новая блажь — фехтование. И не на привычных ножах, а тяжелыми палками! Призванными имитировать: то меч, то саблю, то еще что-то… Вот на фига козе баян? Правда, на этот раз командир снизошел до объяснения:

— Вот вы мне скажите, сколько раз вы по пальцам палкой получили? А почему? Да потому, что с координацией у вас хреново! Фехтование же позволяет, кроме этого, развивать глазомер и учит не делать лишних движений, иначе устанете… И многое другое! Я вовсе не надеюсь сделать из вас фехтовальщиков, но польза будет! Потом еще с шестами позанимаетесь, тоже полезно! И самое главное: чуть зевнул и палкой, полбу — сразу научитесь не отвлекаться!

Вы знаете, через некоторое время мне даже понравилось… Да и многие парни занимались с удовольствием — это же, как в детстве! Ну, кто не бегал с деревянным мечем? Эх… Еще бы с лука научиться стрелять…

Но вот, наконец, и неприятности — бандиты захватили в заложники журналистов. Правда, не наших, а американских. Приехали брать интервью у одного из лидеров боевиков — Аслана — борца за свободу, и сами ее лишились. Как по мне, туда им и дорога. Но вот у начальства другое мнение. Иностранные граждане — ах, ах… И как назло, из спецуры никого, кроме нас!

И плевать, что задача совсем не по профилю. С каких пор диверсанты спасают заложников? Маразм! Здесь же совсем другие навыки нужны. Нас учили сперва стрелять, потом смотреть в кого — иначе не выжить, а здесь заложники. Вот взорвать всех к чертовой бабушке, выживших добить — это ладно, это как раз наше. А здесь Альфа нужна: там парни лихие, по натуре защитники — сами лягут, а заложников спасут. А мы, как бы даже с другой стороны: убийцы, хищники.

Ну да ладно, приказы не обсуждают, думать то можно всякое, а спасать "акул пера" придется. Тем более, что никто и не сомневался в том, где их искать. Захватил журналистов кто? Аслан! Борец за свободу, как его называют эти самые американские журналисты! Где его запасная база, мы уже знали: случайно наткнулись, во время поиска. Я там вместе с Тунгусом ползал, слушал: кто да что. Так и выяснили, кто Хозяин. Ждали только подходящего случая, и вот он, миг возмездия. Теперь никто на западе, не будет визжать о попрании прав человека беззаконными федералами! Ух, еще бы и Аслан там оказался!

Вылетели на вертушке, высадились километров за десять до цели, и экономной спецназовской рысью, двинули вперед. Что такое десять километров для спецназа — так, размяться. Бегом, шагом, бегом и мы на месте. А если по горам, по долам, то еще и сдохнуть, воскреснуть, потом еще разок помереть. И сначала, и так несколько раз. Эх, где родные сорок километров, да в полной выкладке, как в первой учебке? Зато вверх-вниз не надо.

Когда до объекта оставалось не более километра, остановились и стали ждать ушедшую вперед разведку. Уже стало смеркаться и тут, наконец, вернулась неразлучная парочка — Саня и Ваня. Если помните, эти парни ненавидят друг друга. И вот теперь — эти два ухаря, пожалуй, лучшая боевая пара. Ведь ни один из них не мог допустить, что бы другой оказался круче. И наш командир, умнейший мужик, всегда ставил их вместе — трепаться не будут, все внимание к делу.

— Товарищ старший лейтенант, там они!

— Кто они? Аслан? Или журналисты?

— Все, все там! — Санек радостно кивал.

— Точно? Почем знаешь?

— Точняк, — Ваня покрутил шеей, так что послышался треск. — Этот ханурик в упор подползал, говорит, бабу вели со связанными руками.

— Ну, мало ли баб… — Рогожин разводит руками.

Сашка замотал головой:

— Точно говорю, она там чего-то по-английски пыталась этим втолковать.

— И что?

— Так боевик то нынче не грамотный пошел — языков не разумеет. Прям как Ванька, — Саня радостно улыбался. — Толкнули прикладом и все.

— Хм… Уверен, что по-английски?

— Да! Я не Егор, свободно болякать не могу, но мал-мала шарю. Точно по-английски.

Я заинтересовался:

— Что-то разобрал? Слова какие-то?

Саня степенно так кивнул и, изобразив на лице серьезность, добавил:

— Ну, а как же… Фак ю!

— Тьфу на тебя, балаболка, — Рогожин махнул рукой. — Тебя о деле спрашивают…

— Да я о деле и говорю. Ну, кто еще будет так несерьезно ругаться? Наши-то бабы, как загнут — залюбуешься… И главное: Аслан там, его-то я своими глазами видел, бабу к нему подвели…

— Командир, — прапор пригладил свои шикарные усы, — да какая нам разница, там американцы или нет!? Аслан столько крови нашим выпил, что грех возможностью не воспользоваться…

Рогожин задумался. Затаив дыхание, ждем его решения — порешить Аслана мечтали все. Когда еще такая возможность будет? Его понять можно, приказ-то спасти журналистов. Ввяжемся в бой, а их там нет… Как оно повернуться-то может, хрен его знает…

— Надо сделать так, чтоб ни одна сука на связь выйти не смогла, а у них спутниковые телефоны — да не у одного?