— Конечно. Я уже собирался вернуться и помочь, но подумал, что меня снова отчитают за то, что я бросил наших гостей.

Другими словами, ему поручено нянькаться со мной.

Они ставят на стол картофель и овощи. София нервно улыбается.

— Итак, у нас есть жареная баранья ножка с базиликом и мятным песто в паре с «Пино Нуар» 2010 года.

— Отличный выбор, — говорит Джон. Я беру приборы и принимаюсь накладывать картофель. — Можно начинать? — спрашивает он, из-за чего я выгляжу Мистером Невоспитанность.

— Я уверен, что последние несколько часов София готовила все это не для того, чтобы мы просто попялились на еду, — бормочу я, накладывая на тарелку баранину.

— Так голоден? — усмехается Джон.

Я перевожу взгляд на Лори.

— Ужасно оголодал, — откусываю кусочек ягненка и стону. — Безумно вкусно, — я делаю это в основном ради Лори, хотя все действительно вкусно.

— Ура! Слава Богу, — сияет София.

Лори продолжает смотреть потемневшими глазами, как я ем. Через несколько секунд Джон начинает что-то говорить, но я не могу разобрать слов, и, очевидно, она тоже.

— Детка? — зовет ее он.

Делаю глоток виски.

— Что? — откликается Лори, отводя от меня взгляд.

— Я спросил, хватит ли тебе еды?

Она смотрит на крошечную порцию.

— Нет. Я хочу есть, — я смеюсь, когда она накладывает себе добавку. Очевидно же, что парень не знает, как удовлетворить ее аппетит.

— Очень вкусно, — говорит Мейсон. — Похоже, мне достался шеф-повар. Теперь ты можешь готовить ужин каждый вечер.

— Поосторожнее, мы еще не обменялись клятвами.

Все смеются.

— Не хочу еще больше раздувать твое эго, — добавляет Лори. — Но ягненок действительно превосходный.

— Ты права, — вставляю я. — Все очень вкусно. Я сразу вспомнил твою татуировку.

Она хмурится.

— Мою татуировку? О чем ты?

— О твоей любимой цитате, — Лори прекрасно понимает о чем я, но я продолжаю строить из себя дурачка ради Джона. — «Лев влюбился в овечку».

Все молчат, пока Джон не начинает давиться едой. Ну почему он не может умереть по-тихому?

Лори краснеет и предупреждающе качает головой, похлопывая его по спине. Джон кашляет с полминуты, прежде чем сделать большой глоток воды.

— Я в порядке, — бормочет он. — Я наверно ослышался.

— Не, не думаю.

Он прищуривается.

— Напомните мне, откуда вы знаете друг друга?

София вздыхает.

— О, неужели не понятно? — спрашиваю я. — Мы с Лори встречались.

— Мы были друзьями, — отвечает Лори одновременно со мной.

— Ага, друзьями с привилегиями, — вставляю, запихивая картофелину в рот. — Не стоит забывать эту часть, дорогая.

— Вы встречались? — Джон поворачивается к ней с неподдельным удивлением. — Как долго?

— Несколько месяцев.

— Пять, — уточняю я.

— Три.

— Вообще-то пять.

— Но официально три, — спорит она.

Я пожимаю плечами.

— Всего пять.

— То вместе, то не вместе.

Я выпиваю.

— Но вместе-то больше...

— Как давно расстались?— он спрашивает. — Сколько лет назад?

— Лет? — я хихикаю. — Полгода назад. Как давно вы встречаетесь?

— Четыре месяца, — отвечает он.

— И она ни разу не упоминала обо мне? — прижимаю руки к груди. — Я оскорблен.

— Не люблю ворошить прошлое, — говорит Лори.

— Да, я заметил. Медлить ты не стала. Хотя, это не должно было быть сюрпризом. Ты всегда любила побыстрее, — я уверен, что это самый неловкий ужин в истории человечества.

Джон прочищает горло и начинает поглаживать ее руку.

— Ну, думаю, здорово, что мы можем спокойно поужинать вместе. Никто не в обиде, да?

— Ни в коем случае, — говорит София, поднимая бокал. — За хороших друзей и никаких обид.

Мы все кричим «ура» и выпиваем, прежде чем я снова поднимаю стакан.

— И за «Ретро-четверг», когда обиды не только приветствуются, но и необходимы, потому что пожестче совсем неплохо.

Мейсон и София наполовину смеются, наполовину съеживаются, как будто понятия не имеют, как правильно реагировать на мой тост. Джон следует их примеру и, посмеиваясь, подносит свой бокал к моему.

— За «Ретро-четверг», главное держаться подальше от некоторых бывших, особенно которые нам не подходят.