У отца были деньги. Много — Олег знал об этом. Но доступ к его счетам он может получить не раньше первого совершеннолетия, после пятнадцатилетия — через полгода. А эти полгода надо как-то прожить.

Олег вздохнул, придя к неутешительном выводу — придется распродаваться. А также придется забыть про дополнительные занятия, доступ к обучающим сетям и занятия в тренажерном центре Охранного Корпуса по специальной программе. Еще раз прокрутив в уме варианты, Олег смирился с продажей накопленного за пять лет на Арене имущества. На два месяца поддержания необходимого минимума от привычной жизни хватит, а за это время он что-нибудь придумает.

Быстро, будто боясь передумать, Олег жестом активировал проекцию меню личного терминала. И тут же вздрогнул всем телом и шепотом выругался, вместо привычного меню увидев оповещение:

«Ваш аккаунт и личный кабинет гражданина ограниченно заблокирован, доступ к операциям закрыт. Оставайтесь по месту регистрации и ждите прибытия представителя службы социальной адаптации»

Доступ к счетам заблокирован, к подтвержденному аккаунту в социальных сетях заблокирован. Чувствуя, как крупно дрожат руки, Олег на ватных ногах дошел до кровати.

Вот так вот. «Всегда рассчитывай только на худшее» — вновь прозвучали слова погибшего отца. Я только поразился его проницательности — паренек уже распланировал все на полгода вперед, а тут такая подстава.

Несмотря на ошарашившее оповещение, Олег не потерял присутствия духа. Парень открыл тумбочку и достал небольшой плоский блок, похожий на внешний хард. Путем сложных манипуляций с личным терминалом отодвинул его в сторону. Потом из открывшегося вживленного под кожу чипа достал провод с разъемом, и подключил его к загадочному плоскому блоку.

Минута ожидания, и в воздухе вновь возникла проекция. Выглядела просто и функционально — собранные из крупных пикселей слова, древний вид меню. Несколько движений, и Олег активировал состояние «сон».

Я наблюдал за происходящим с удивлением, а Олег в это время достал из тумбочки очки, внешне похожие на стрелковые. Надевая, он коснулся концов дужек так, что те почти сразу превратились в тонкий обруч, смыкающийся на затылке. Олег не убирал пальцев, пока не раздался короткий звуковой сигнал — очки начали интегрироваться, подстраиваясь под его Сеть.

Подобные очки с проекцией дополненной реальности и интегрированной обманкой стоили серьезных денег на черном рынке, вот только благодаря отцу Олегу они достались бесплатно. Проблема приобретения состояла не столько в стоимости, сколько в возможности найти. После того, как очки дополненной реальности начали массово заменяться имплантами в сетчатку или, как у большинства населения Территории, проекционными контактными линзами, подобные очки постепенно уходили в небытие, как когда-то исчезли смартфоны. Уходили в небытие в благополучных районах — население тех же Южных поголовно ходило в подобных — без обманок, естественно. Публике с отрицательным социальным рейтингом не то что импланты, обычные линзы были не по карману — не предусмотрены уровнем социального пакета.

Для Олега, с его регистрацией личного АйДи на линзы, использование очков, тем более с обманкой, было незаконным поступком — за это грозил штраф и административное взыскание с падением социального рейтинга, но что еще хуже — несмываемое пятно в личном деле. Но парня сейчас это не сильно волновало — потому что, насколько я понял по эмоциям, делал он подобное далеко не в первый раз. И сейчас ему было очень важно узнать причину блокировки собственного аккаунта.

Все мысли парня буквально занимало возмущение — отец! погиб! при исполнении! В этом случае не должно быть блокировки личного АйДи и аккаунтов, и тем более, указания оставаться по месту регистрации и дожидаться социалов.

Совсем скоро Олег еще один раз услышал мелодичный сигнал, сообщивший о готовности девайса к работе. Все, теперь со включенной обманкой для всего информационного пространства он спал. Если целенаправленно искать будут, сильно не поможет, но кому он нужен сейчас, чтобы целенаправленно его АйДи отслеживать?

Завтра утром прибудет соцработник и проводит его в Южный квартал в приют или интернат — в зависимости от покрытия страховки. Ограниченная блокировка подразумевала домашний арест — и до утра у Олега было время для того, чтобы попробовать узнать, что же все-таки случилось и попробовать избежать отправки в гетто.

Совершив еще несколько манипуляций, Олег вновь активировал личный терминал, но теперь вошел в Сеть уже под левым аккаунтом, зарегистрированном на одного из жителей Южного гетто. Функционал у этой личной учетки был ограниченным, но доступ к новостям имелся.

На местных порталах все было пусто. Но так не бывает — когда погибают полицейские, и об этом нет никакой информации вообще. Олег открыл уже десяток вкладок, и вскоре нашел искомое — на русских сайтах. Затаив дыхание — с бьющимся сердцем, парень вчитался в одну из проходных, не вызвавших особого интереса у конфедератов новостей на желтом сайте: