Всем известно, что аристократизм, манеры, дворянские повадки нельзя постичь, им нельзя научиться — это передается по крови от отца к сыну, по духу от предков, впитывается с молоком матери. Нельзя научиться «быть шииссом» если ты им не являешься от рождения, взяв несколько уроков придворных манер и этикета. Такого не бывает.

Сама Орин происходила из древнего дворянского рода. Обнищавшего, но не утратившего своей высокомерности и гордости. Шиисса ШиМаро еще помнила собственное голодное детство в продуваемом всеми ветрами полуразрушенном замке в самом глухом уголке Шархема. Помнила, каково это спать на куче прелой соломы и питаться объедками, постоянно мерзнуть из-за того, что нет денег на то, чтобы купить угля или дров. До сих пор в кошмарных снах видела старое платье, перешитое несколько раз, застиранное до такого состояния, что уже и предположить нельзя было его первоначальный цвет. Да, Орин прекрасно знала, что значит быть нищей. Сама прошла через это. Ее семья была именно такой — благородные предки, славный род. Ага, как бы ни так. От всей их благородности остались лишь воспоминания, да полуистлевшие гардины в старом замке, по которым даже пуки боялись ползать — авось рассыплются. А единственным напоминанием о славе и величии оставался ее дед. Полубезумный старик. Беззубый, почти слепой. Исхудавший до такой степени, что можно было использовать его в качестве живого пособия по строению костей. Зато не утративший ни чванства, ни высокомерия. Потрясая клюкой, он гонял со двора сборщиков налогов, осыпая их проклятиями. И готов был без устали рассказывать о том, как лет двести назад его славный предок — родоначальник их фамилии — сражался бок о бок с тогдашним королем. Он много говорил о предках. Поклонялся им, чтил их память, призывал потомков помнить о чести рода и не замарать славное имя, что те самые предки добывали мечом и кровью. И ни разу не подумал о живых.

Не побеспокоился о том, что дети умирают от голода или сгорают в лихорадке. Что его невестка в тридцать лет выглядит уже старухой от вечного голода и безденежья, а сын и наследник харкает кровью. Ему не было дела до живых. Он упивался величием давно почивших.

Орин не желала повторить судьбу матери или старших сестер. Она не хотела прозябать в нищете и год за годом плодить таких же нищих, как сама. Она хотела иного. И она этого достигла. Распорядилась с умом не только древним именем, которое носила, но и своей красотой и телом.

Но не забыла — да и не хотела забывать — холодные и голодные годы своего детства. И не желала повторения. Из своего детства и россказней полубезумного старика она вынесла только одно — все в мире решают деньги и власть. И еще сила. Сила в большей степени, так как она может принести деньги и даровать власть.

И сейчас Орин охотилась именно за этим.

А так удачно подвернувшийся ей на пути шиисс ШиЛарон подходит для ее плана просто идеально. Его никто не знает. О нем никто не слышал. И когда (когда, а не если) ее план увенчается успехом, вряд ли кто-нибудь будет его искать. Хотя, конечно, стоит подумать о том, что риск привлекать к исполнению своего плана постороннего человека велик. Очень велик.

Орин нахмурила тонкие брови и сделала маленький глоточек из бокала. Покатала вино на языке, проглотила. Вздохнула.

Конечно, можно было бы обратиться к одному из своих любовников. Но… неудобно это. Как есть неудобно.

С шииссом ШиЛароном она раньше знакома не была, у них не было общих друзей или родственников, они не были связаны воспоминаниями или кровью. Да и вопросов лишних или неудобных он не задавал. Торговался только. Причем так умело, что Орин пришла к выводу, что деньги ШиЛарону нужны не меньше, чем ей самой. И они пришли к соглашению, и договорились, что он будет молчать и не полезет, куда не нужно лезть. Это-то и дорого! А обратись она с подобной просьбой к одному из своих любовников, как тут же начнутся вопросы. Что? Куда? Зачем? Почему? А на кой тебе такие сложности? Капризы пойдут, жалобы, требования чего-то. А то вдруг еще и на самом деле предложат замуж.

Нет уж! Замуж Орин больше выходить не собиралась. Она и в тот раз переступила через себя лишь только ради дворянского титула и какой-никакой, а безбедной жизни. И дорого заплатила за это. Она оказалась так близко и одновременно так далеко от желаемого. Вот кто бы мог подумать, что ее муженьку стрельнет залезть на ту служаночку? Девчонка оказалась не промах и подсыпала насильнику в еду яда. Драгоценный супруг сгорел за три дня. Лекарь констатировал смерть от неизлечимой болезни. Нет, с девчонкой-то Орин разобралась по-своему, да только что толку? Утраченного не вернуть.

Ее размышления прервал тихий скрип входной двери. Орин подняла глаза и едва заметно кивнула замершему на пороге Грейму.

— Входи, — она указала ему на свободное кресло. Дожидаясь пока слуга плотно притворит за собой дверь, приблизится и опустится в указанное кресло, шиисса ШиМаро рассматривала его. Можно было бы и Грейма приспособить для того дела, что она задумала. Да только…

Мужчина пусть и был верен и предан, но никак, даже в самом кошмарном сне, не походил на дворянина. Грубые черты лица, мощное тело воина, низкий голос. И манеры… манеры все портили. Нет, использовать Грейма для исполнения плана Орин не могла. А жаль.

— Ну что? — спросила она, когда мужчина, наконец-то, устроился в кресле. — Что удалось узнать?

— Не много, — честно признался Грейм. — Приехал сюда почти две недели назад. Комнату сразу снял сроком на неделю, заплатил вперед. Потом продлил и опять внес деньги вперед. К нему никто не приходил, никто не искал и не спрашивал. До снегопада, он много таскался по окрестностям, то ли кого-то искал, то ли еще что. А так… — Грейм пожал плечами, — ничего, что можно было бы использовать.

— По окрестностям когда таскался, с кем говорил? О чем? — задумчиво спросила Орин.

— Да так, — скривился ее слуга, — о погоде, о природе, о ценах на зерно. Ничего конкретного.

— Даже так, — шиисса задумалась. Да, Рейджен ШиЛарон идеально ей подходил, но стоило все проверить, взвесить. А ну как он не тот, за кого себя выдает? А ну как проблем подкинет? Впрочем, не важно. Ей главное попасть в Сайриш, найти то, что она так долго искала. А уже потом, ее никто не остановит и Рейджен ШиЛарон — не сможет помешать. Она не позволит.

— Не нравится он мне, — хмуро прервал раздумья хозяйки Грейм.