– Слышал, что я сказал? Ты должен уйти.

– Прости, но куда?

Я вскинул обе руки вверх.

– Не знаю. Куда угодно, только не сюда. Домой. У тебя есть родители.

– Нет, - решительно сказал он, качая головой.
– Мне нельзя туда. Видеть их больше не хочу.

Я прервал его, не желая слушать очередную жалобную болтовню, в которой он стонал о тех, кто обижал его, не имея мозгов признать собственную роль в конфликте. По его мнению, он всегда был непорочен, как и сейчас.

– Ты должен куда-нибудь уйти. Найди место. Больше я так жить не могу.

– Прости, как?

– Если ты сам не видишь, я не стану тебе объяснять.

– Но ты сам не понимаешь, что говоришь. Хочешь, чтобы я ушел куда-нибудь.
– Для усиления своей позиции он помахал рукой над головой.
– Но не можешь сказать мне, куда. Так откуда мне знать, куда идти?
– закончил он с улыбкой. Довольный собой, он показал мне свои желтые зубы.

Огромным усилием воли я сохранил уверенность в голосе.

– "Лут". Есть такая газета. Купи "Лут". Найди там комнату и переезжай.

Раздумывая над моим советом, он сделал еще один неспешный глоток пива.

– Это совсем не для меня. И ты по-прежнему не понимаешь, что говоришь. Мне все это немного напоминает бред сумасшедшего.
– Он рассмеялся. Он был пьян.
– Чтобы снять комнату, нужен залог. У меня нет столько денег. И комнаты - это ужасное жилье. Я жил в одной, и никогда туда не вернусь. Мне здесь нравится.

– Тебе ничего из твоих слов не кажется абсурдным?

– Прости, не понимаю?

– Ты только что появился здесь. В моей квартире. Спустя десять лет. Мы даже не были близки. И ты... ты проникаешь сюда и просто...

– Что, прости?

– Устраиваешь этот ужасный бардак и отказываешься уйти, когда я тебя прошу.

Он снова окинул взглядом комнату.

– Не так уж и плохо. Видал и хуже.

– Не удивительно. Но для меня, это ужасно. Чудовищно. У нас определенно разные стандарты. И так как это моя квартира, я решаю, кому здесь жить и чему здесь быть. Понятно?

– Думаю, ты заблуждаешься...

– Нет! Это ты заблуждаешься. Это частное жилище. А не хостел для алкашей. У тебя нет здесь никаких прав.

Он посмотрел на банку в своей руке, и угрюмое выражение вернулось на его лицо.

– Послушай, - сказал я, - я очень закрытый человек. И не хочу больше жить как студент. Мне необходимо собственное пространство.

– Мне тоже, - сказал он.

– Тогда выезжай. Этого место слишком тесное для двоих людей. Это квартира рассчитана на одного человека. На меня.

– Я не согласен. Она достаточно просторная.

– То, что ты думаешь, никому не интересно. Ты просто не слушаешь, что я говорю, верно?

– Слушаю.

– Тогда ты уйдешь.

– Нет.

– Что?

– Ты запутался. Ты просто упустил суть.

– Какую еще суть?
– Я задумался, кому мне нужно звонить в первую очередь. В полицию или в социальные службы.

– В какой-то момент ты все неправильно понял, - сказал он, полностью уверенный в том, что говорит.

Я снова закрыл лицо руками. Вцепился в волосы. Я не мог смотреть на него.

– Я найду тебе, где жить. Заплачу залог.

Последовало долгое молчание.

– Это хорошее предложение. Но я не совсем уверен, что это правильный поступок. Понимаешь, я больше не хочу жить самостоятельно. Слишком сложно все поддерживать. Лучше я останусь здесь.

Я встал, распахнул шторы и открыл окна.

Юэн замигал в мандариновом свете.

Я вцепился в груды старых газет, листовок, рекламных брошюр и бутербродных оберток, разбросанных на полу, собранных Юэном во время его вылазок за переделы квартиры. Отбросы каждого дня были выложены в маленькую мусорную пирамиду.

Он вскочил с кресла.

– Оставь их в покое!

Испугавшись, я отступил от него и уставился на его дикие глаза, красные щеки и дрожащие губы.

– Не трогай их.

– Это же мусор.