Ночью ко мне пришёл Брэм. Он предложил мне прогуляться и, не смотря на то, что у меня, казалось, не осталось сил даже на ходьбу, я согласилась.

Было начало одиннадцатого, пациенты, поголовно страдающие от различных степеней ломки, мучались в своих отдельных апартаментах, и только пара человек из медицинского персонала делала вид, будто не присматривает за нашим с Брэмом передвижением. Этакое подобие богатого санатория, а медсёстры здесь – вожатые.

Мы остановились напротив светящегося бассейна, у барной стойки, у которой произошёл наш первый диалог. Придерживая меня за руку, Брэм помог мне забраться на барный стул, а сам занял место бармена.

– Итак, – с напускной веселостью начал он, и я почему-то сразу вспомнила о том, что у меня не вымыта голова. – Сегодня у нас особое меню, – с этими словами он поставил передо мной огромную тарелку, завёрнутую в блестящую фольгу.

– Что это? – повела бровью я.

– Самое жирное, что я только сумел придумать, – ответил Брэм, сняв фольгу с тарелки и начав меня консультировать. – Стейк из баранины, картофель фри, салат заправленный оливковым маслом, панированные куриные ножки, три вида соуса, а на десерт я тебе предложу ванильно-клубничное мороженое с шоколадной крошкой и кленовым сиропом. Как тебе? Оцени, – Брэм заглянул в меня своими светло-голубыми глазами.

– Вау, – только и смогла вяло выдавить я. – Это невозможно не оценить…

– Давай, детка, ты должна это съесть. Можно не всё, но обязательно всего по чуть-чуть. И тебя не должно стошнить. Поняла?

В ответ я уныло кивнула головой, после чего взяла с тарелки одну соломинку картофеля.

– Ты, случайно, не младшая в семье? – наблюдая за тем, как я медленно таскаю из тарелки по одной соломинке картофеля, вдруг спросил Брэм.

– Нет, – криво ухмыльнулась я, – я предпоследняя. Младшая, Таша, оказалась более волевой, чем я.

– Миша и Таша? – ухмыльнулся Брэм, словно не заметив моего разочарования в своей воли. – Прямо идеальные имена, как для близнецов.

– Мы тройняшки, – довольно улыбнулась я, заранее предугадав реакцию собеседника на данную информацию. – Старший брат Хьюи, я и Таша.

– Ничего себе! Значит, ты средняя.

– Нет, я ведь сказала, что я предпоследняя, – продолжала улыбаться я, не замечая, как в процессе разговора начинаю активно орудовать вилкой. – Помимо тройняшек у моих родителей было ещё трое старших детей.

– Тоже тройняшки? – с сарказмом ухмыльнулся Брэм.

– Нет, там всё обошлось без дубликатов, – с иронией отозвалась я. – Мальчик, девочка, ещё один мальчик и потом – бац! – мы, тройня.

– Хах! – задорно усмехнулся Брэм, а я потащила в рот первый кусок мяса. – И что же с тобой произошло? Расскажешь?

Я замерла, перестав жевать. Сначала я сверлила взглядом свою тарелку, затем резко взглянула на собеседника и начала сверлить взглядом его.

– У тебя просто невероятные глаза, – неожиданно произнёс он каким-то приглушённым, вибрирующим, утробным тоном, от которого по моему телу сразу же побежали мурашки. – Я таких ещё не видел… Большие, зелёные… Они бездонны.

– Боюсь, тебе не понравится моё прошлое, – проглотила плохо пережёванный кусок мяса я. – В нём много… – я запнулась, не в силах продолжать.

– Много боли, повлекшей за собой много грязи, – неожиданно и совершенно понимающим тоном продолжил он. – Выпивка, наркотики, беспорядочный секс… Секс за деньги, выпивку или наркотики. Всех мужчин и не вспомнишь, а то, что до сих пор помнится, жаждешь забыть больше, чем жить, поэтому ты снова и снова пытаешься отравить себя всевозможной дрянью, снова и снова чувствуешь на своём теле ненавистные чужие руки. Это твой личный замкнутый круг, из которого ты сейчас пытаешься вырваться… – Брэм замолчал, заметив, как я отложила столовые приборы. – Эй, – он аккуратно положил свою руку поверх моего сжатого кулака. – На сей раз у тебя получится, слышишь? Ты больше никогда не вернёшься туда. Этот круг уже разрывается. Его больше нет. Ты вне его. Тебе больше не придётся чувствовать на своей коже чужие прикосновения, – он вдруг погладил мою руку.

Я взглянула на него резким, пронзительным взглядом, бросающим вызов сквозь боль:

– Их было слишком много.

– Я знаю…

– Это грязь, от которой не отмыться. Б'oльшую часть я даже толком не помню.

– Тем лучше. Нам всего-лишь придётся забыть остальное.

– Нам?.. – я запнулась. – Такое не забывается.

– Забудется. То, что было, оно совсем не важно. Ведь есть сейчас. И будущее… Там всё будет по-другому. Можно начать всё с нуля, с чистого листа, никто даже не узнает… – Брэм настойчиво продолжал держать меня за руку. – Не нужно исправлять ошибки прошлого – их просто нужно отпустить. Всё ещё может быть хорошо. Всё может быть просто замечательно. По крайней мере, мне хочется в это верить… А тебе?.. Тебе хочется?..

Он пытался заглянуть мне в глаза, но прежде чем в очередной раз пронзить его пронзительным взглядом, я несколько секунд сосредоточенно смотрела на его руку, покрывающую мою.

– Хочется, – наконец уверенно ответила я, посмотрев собеседнику прямо в глаза.

– Значит, у нас это будет, – не менее уверенно произнёс Брэм.

На следующий вечер мы вновь встретились у барной стойки. На сей раз я пришла самостоятельно.

– Что у нас сегодня? – попыталась улыбнуться сквозь боль я.