– Но? – Брэм заинтересованно заглянул мне в глаза.

– Моё прошлое действительно могло бы быть грязнее твоего и определённо было бы, если бы я эгоистично не считала, что его осветляют незапятнанным светом две звезды. Лишь поэтому я считаю, что чаша наших весов может сравняться, хотя и не до конца верю в то, что моё прошлое может быть одинакового уровня загрязнения с твоим.

– Вот как, – заинтересованно ухмыльнулся Брэм. – И что же это за звёзды, благодаря которым я могу рассчитывать на то, что ты не будешь чувствовать себя рядом со мной подавленной моим, как могла бы счесть ты, но только не я, более светлым прошлым?

– Судя по всему, благодаря этим звёздам я вообще не могу рассчитывать чувствовать себя рядом с тобой хоть как-то.

– Это ещё почему? – непонимающе приподнял брови мой собеседник.

– Потому что, чтобы быть рядом с тобой, мне придётся отказаться от единственного в своей жизни, от чего я отказаться не смогу. И эту мою зависимость ни за какие деньги не исправит ни одна реабилитационная клиника во всём мире.

– И что же это? – напряжённо-приглушённым и одновременно вкрадчивым тоном поинтересовался Брэм.

Он искал моего взгляда, и я подарила его ему. Пронзительный, долгий, вдумчивый.

– У меня два ребёнка, Брэм. Девочки шести и трёх лет. Ради них, если понадобится, я не задумываясь умру, и ради них я сейчас воскресаю.

– Дочки?.. – бесцветным голосом переспросил мужчина. Я хотела уже сказать, что прекрасно понимаю, что это идёт вразрез с его уже составленными планами и взглядами на его будущую, “очищенную” жизнь, так что всё в порядке и это даже замечательно, что мы это выяснили сейчас, а не позже, но не успела я сказать всё это и даже больше, как вдруг Брэм оборвал меня на полувдохе совершенно неожиданным вопросом. – У них есть отец?

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы “переварить” этот вопрос, после чего я, освободив нижнюю прикушенную губу, наконец начала выдавать ответ:

– Отцы, конечно, есть. Жасмин родилась от учёного-астронома, Мия – от смазливого парня с соседней улицы… Ни их отцы, ни кто-либо другой не знает о их происхождении. Я предпочла, чтобы люди думали, будто я не знаю, от кого именно из своих многочисленных сексуальных партнёров я зачала и впоследствии родила своих детей, нежели чтобы кого-то из моих дочерей возжелали вырвать из моей семьи их более обеспеченные родственники.

– Значит, Жасмин и Мия?.. И кто же за ними присматривает, пока ты здесь?

– Жас дома с моим отцом, прабабкой и кузиной, а Мия сейчас в Берлине с братом отца. Недавно ей сделали операцию, которая прошла успешно… Если в случае с Жасмин мне удалось оставаться чистой на протяжении всей беременности, то лёгкие Мии определённо пострадали из-за того, что на период моей беременности ею я так и не смогла до конца отказаться от спиртного.

– А ты говоришь, что у меня огромное чувство вины, – прищурился Брэм.

– Это теперь не важно, – тяжело выдохнула я, – у кого из нас чувство вины больше или прошлое более запятнанное…

– Это изначально не важно! – неожиданно громко воскликнул Брэм, спрыгнув со своего барного стула. – Наше прошлое неважно! Неужели ты не понимаешь?!

– Не понимаю чего?! – широко распахнула глаза я.

– Мы можем создать с тобой новую жизнь! Ты и я! Ты ведь хочешь идеальную семью?! Ты, я, Жасмин и Мия! Мы будем жить в большом семейном доме с камином, заведём собаку и будем устраивать ланчи за городом!..

– Но ты ведь не хочешь детей!.. – решила напомнить я.

– Лишь потому, что я считаю себя их недостойным и страшусь их разочаровать, но вместе с тобой у меня может всё получиться!.. У нас может получиться!..

– Брэм, ты не понимаешь, о чём говоришь… Семьи так не создаются…

– Не так? Тогда как?.. Как они создаются, Миша?.. Что самое важное для создания семьи?.. Любовь?! Так я уже люблю тебя!

– Что?! – из моих лёгких вырвался истерический смешок.

– Я люблю тебя, Миша Палмер! – ещё громче повторил Брэм и, вдруг обняв меня за талию и буквально сорвав меня со стула, начал кружить меня в своих объятьях. – Люблю тебя!..

– Что ты несёшь?! – я уже смеялась во весь голос, всерьёз считая всё происходящее искусной шуткой.

Брэм остановился и, слегка отстранив меня в сторону, посмотрел на меня своими пронзительными светло-голубыми глазами, после чего вдруг проговорил полушёпотом:

– Вообще-то я влюбился в тебя с первого взгляда. Когда увидел тебя в купальнике.