— Шлюха!

— Не правда, — совершенно спокойно ответила ей, окончательно придя в себя.

Ох, как до сих пор сильно горела щека. На лице наверняка остался след от её руки. Уродливая красная отметина.

По всей видимости, женщина никак не ожидала, что я осмелюсь возражать. В её представлении семья Торнтон была уже раздавлена, сломлена и уничтожена. А я могла лишь сносить оскорбления и заламывать руки, моля о прощении. О да, уверена, она с радостью посмотрела бы на мои унижения и подтолкнула к обрыву, вслушиваясь в предсмертный вопль перед встречей с неизбежным.

Ошиблась.

— Что? Да как ты смеешь?!

— Ваш личный врач проводил осмотр. Тот самый осмотр, о котором вы так настаивали.

— Ты обманула всех, маленькая дрянь. Обманула, использовав искру и ваши магические штучки.

— Ложь, — не теряя достоинства, ответила ей.

Мы с Лео вернулись домой всего полтора часа назад. Он быстро провёл меня через чёрный ход, велел сидеть в покоях и не высовываться.

— Тебе не стоит здесь появляться. Только не сейчас.

Возражать я не стала.

Конни, которая уже поджидала меня в покоях, лишних вопросов не задавала. Помогла раздеться, усадила в горячую воду с весёлыми пузырьками и сразу же вручила целебную настойку, которая помогла уничтожить на корню подступающую простуду. Но какой же противной она была.

Переодевшись в домашнее платье из тонкой шерсти, я сидела в кресле у камина, неотрывно смотря на пламя. В руках крутила веточку жасмина. Драгоценные камни нагрелись от рук, а цветы ощущались совсем как живые. Мысли были далеко, а будущее туманно и зябко.

Я вновь и вновь прокручивала последний разговор с Архольдом. Там что-то было странное, что не давало мне покоя.

Получается, Корвил считает, что это я сдала его властям и поэтому ненавидит и мстит? Его чувства понятны, ведь только мне было известно его местонахождение. Проблема была в том, что я этого не делала. Бесспорно, хотела, но не стала.

Хотя, какая разница. Всё равно, что Дерек думает и за что презирает. Мне вполне хватает собственной ненависти и боли, которая никуда не делась за эти годы.

Именно поэтому приход леди Франсины оказался для меня полной неожиданностью.

— Ты расчётливая дрянь, — женщина вновь взмахнула рукой, намереваясь ударить, но я уже была готова к этому. Уворачиваться больше не стала, а лишь перехватила руку, крепко сжав запястье. — Пусти!

— Не смейте больше так делать. Никогда! Я не ваша служанка! Я Селина Торнтон и требую к себе уважения.

— Ты шлюха сангорийского герцога, — вырывая руку, выкрикнула она и отступила. — К вечеру вся столица будет об этом знать!

— Не правда. Я невинна и искру не использовала. Использовать дар Великого Сына для подобных целей большой грех и грозит большими неприятностями.

— Вот ты их и получила! — радостно провозгласила она. — Великие наказали тебя за ложь и похоть. Я говорила Эйдану, что ты нечестива, предупреждала моего мальчика. Но он не слушал. Приворожила, околдовала, лишила рассудка! «Селина самая лучшая!», — изображая сына, произнесла женщина, а голос её был полон яда и ненависти, которые она даже не пыталась скрыть.

— Селина самая умная, честная и красивая! Селина то, Селина — сё! А оказалось вот что. Ты смешала наше имя с грязью. Был бы жив мой дорогой супруг… Это ужасно. Опозорила, обесчестила, уничтожила. Пусть Великие проклянут тебя!

Последняя фраза прозвучала так грозно, что я невольно поёжилась. Грешно разбрасываться такими словами.

— Я этого не хотела.

— Ты пыталась смыть свой разврат с помощью моего мальчика. Может, ты уже ребёнка нагуляла?

Я вздрогнула и быстро покачала головой. Как она может думать так? Всему же есть предел.

— Я люблю Эйдана.

— Ты, — её длинный тонкий пальчик указал мне прямо в лицо. — Клянусь Великими, ты больше никогда не подойдёшь к моему мальчику. Никогда и ни за что.

— Это не вам решать.

— Мне. Я не позволю снова задурить ему голову. Хватит. Наигралась. Завтра же мы уедем из Ванагории. А тебя ждёт ссылка в дальнее поместье, где ты сдохнешь одна, всеми забытая и заброшенная.

— Вам не удастся настроить Эйдана против меня. Он меня любит, — повторила я уже не так спокойно. Виконтесса знала, на что надавить, чтобы пошатнуть уверенность.