Следующим утром, после скудного завтрака, Мру указал немного правее встававшего на севере солнца.

– Кузаки там, говорят мне мои волшебные косточки. Идти до них три дня по лесу и два дня по холмам, - он боязливо оглянулся.
– Но сдается мне, Гахлук, мы обречены. Те двое, что накинулись на нас ночью, изрядные волшебники. Вдруг тут таких полно? Телиорр здесь ближе, чем у нас...

Речь колдуна превратилась в невнятное бормотание, которое Гахлук не слушал. Абсолютно незаметно он превратился в лидера группы (хотя осознание этого к нему еще не пришло). Вейкинкакан с похвальной ловкостью прибрал остатки лагеря и взвалил на свои необъятные плечи почти всю поклажу. Пришла пора покинуть выгоревшую опушку, лишившуюся снега, и идти сквозь глубокие подтаявшие сугробы и густой лес. Без лыж или снегоступов они потеряют кучу времени.

– Ну? Идем?
– нетерпеливо воскликнул Мру.

– Идем!
– вякнул Вейкинкакан, топчась рядом с юношей. Тот задумчиво морщил лоб.

– Обождите...
– он достал Поющий Смерч и поднес к губам.
– Так... как же тут зажать все дырки сразу?

– Чего ты собрался делать?
– удивился Шуба.
– Надеюсь, не удуть своих друзей на нужное расстояние? На них нет подходящих нарядов и компактность останков, как у П.О. тут не гарантируется.

– А я думал, ты опять обиделся и дуешься!
– меланхолично заметил Пояс. Гахлук направил раструб рога примерно туда, куда указывал ему Мру. Когда он дунул, мир провалился в тартарары!! Тучи золы и пепла взвились с пожарищ, снег, казалось, намертво слежавшийся и плотный, серебряной вьюгой начал чертить небеса. Земля дрожала под ногами, когда сотни деревьев, попавших на пути бешеного дыхания рога, выдирались из ее мерзлых объятий. Санаипы в ужасе сжались у ног Гахлука, который в восхищении взирал на сотворенный собственными руками ад.

Через некоторое время все успокоилось, только снег и зола тихо падали с небес, как новая разновидность осадков. От носков меховых сапог Гахлука начиналась широкая, ровная и прямая дорога.

– Вот это автобан!!
– восхитился Шуба, как всегда, не уточняя, что он имел в виду.

– Теперь можно идти!
– победно объявил Гахлук.

Санаипы, подобно другим племенам, не знали дорог, только тропы. В священном трепете перед впечатляющей их хилые мозги просекой они шли до самой глубокой темноты с одним маленьким привалом на обед. Вейкинкакан первое время часто опускался на корточки, чтобы погладить ладонью ровно слизанную ветром почву, или в восторге вышагивал туда-сюда. Но к вечеру просека потеряла свой первоначальный вид. Валы снега и пыли на ее обочинах постепенно сближались и уменьшались. Ветви деревьев рядом с ней уже не были оторваны напрочь, только обломались или лишились хвои. В полотне зачастили ямы и бугры, а потом стали встречаться изувеченные останки древесных стволов.

Воздух заметно потеплел, а снег почти исчез. В темноте ночи журчали ручейки и звезды отражались в больших лужах. В одну из них Мру рухнул, после чего завопил, что дальше он сегодня не пойдет. Услужливый Вейкинкакан мгновенно разбил лагерь, запалил костер и сварил в котелке трех рябчиков, найденных мертвыми по дороге. После этого он уселся возле жующих соплеменников.

– Чего не ешь?
– начальственно спросил Гахлук.

– Я уж так... Дадите потом косточки погрызть, - смутился бывший гордый воин и без пяти минут вождь. Сейчас он сильно напоминал побаивавшегося хозяина пса - та же напряженная поза, внимательные глаза, только меньше шерсти и хвостом не виляет. Гахлук милостиво бросил ему целого рябчика, отчего Вейкинкакан растрогано зашмыгал носом.

Утром они продолжили свой путь. Постепенно исчезали все следы применения Поющего Смерча - остался только не очень густой, чистый лес. Снег уже не мог затруднять продвижения путешественников - слишком мало его осталось. Санаипы наблюдали смену времен года, происходящую не собственно во времени, а в пространстве. Сначала на дубах, кленах и березах, мимо которых они держали путь, стали заметны набухшие почки, потом они дошли до нежно зеленых свежих листочков. Вокруг все громче кричали птицы, между ветвями появилась паутина. И вот, совершив последний прыжок, природа погрузилась в лето. Земля исчезла под слоем трав; большую часть неба закрыли кроны деревьев. Там, где оно виднелось, на светлой голубизне кучерявились белые облачка.

Мру, облившись потом, переоделся в летнюю "форму", Вейкинкакан тоже снял куртку, и только Гахлук не чувствовал дискомфорта. Сам Шуба непрерывно ворчал, жалуясь на "тропическую жару".

К вечеру отряд вышел к берегам небольшой реки. Лес отступал от нее на значительное расстояние, оставляя чистые пляжи. В зарослях кустов жили толстые кулики.

– Отлично!
– закричал Мру.
– Вот тут то нам следует слегка отдохнуть после долгого пути. День, может два. Вейкин, займись ужином.

Охотник сбросил мешки на траву, но вдруг, всхрапнув, выхватил из-за пояса нож, единственное на теперешний момент свое оружие.

– Что...
– начал было Мру, однако его грубо прервали. С неумным гиканьем из ближайших кустов выпрыгнули шесть крепких людей в коротких штанах из кожи и полотняных рубахах. Двое были вооружены луками, остальные - копьями и широкими, немного искривленными мечами. Лица незнакомцев украшали несложные узоры, сделанные бурой краской - полоса на переносице, круги на щеках и решетка на лбу. Один из копьеносцев, выставивший далеко вперед узкий бронзовый наконечник, сделал два шага вперед.

– Проклятые всеми богами пожиратели дерьма!!
– зарычал он.

– Приятно познакомиться! А мы мирные путешественники.
– промурлыкал Шуба. К счастью, его не слышали. Выступивший с речью человек взмахнул рукой, подавая сигнал остальным. Они тут же приблизились, окружая жертв.

– Мы просто хотели пройти на север через ваши уважаемые владения. Клянусь Вечной Весной и Благодатным Летом, ничего иного у нас и в мыслях не было!! тонким голосом увещевал предводителя кузаков (а это были именно они) Мру.