Шрифт:
– Господа! – нетвёрдо держась на ногах, попросил внимания присутствующих корнет Лермонтов, – сейчас я вам прочту свои пожелания моему другу Михаилу:
Русский немец белокурыйЕдет в дальнюю страну,Где косматые гяурыВновь затеяли войну.Едет он, томим печалью,На могучий пир войны;Но иной, не бранной стальюМысли юноши полны.Конечно, все поняли намёк словом «сталь» на прекрасную Софью Николаевну Сталь фон Гольштейн.
– Ой как здорово, ой как прекрасно! – Мария Николаевна порхала по квартире и готова была взлететь от счастья.
«Кажется, всё удалось как нельзя лучше, – думала она. – Ваську ждут следствие и суд, потом каторга. Оставшиеся деньги перейдут к ней. Стефан ещё долго будет отходить от раны, за это время многое может измениться. Она свободна, молода и красива, дети при ней (ну, их можно пока отвезти в полтавское имение О'Рурк к родителям). А мужчины что, они появляются, лишь помани пальчиком. Шмель всегда летит на красивый, яркий цветок, источающий аромат».
Имевший особый нюх на женщин барон Владимир, на глазах которого и происходили эти драматические события, безошибочно выбирал именно тот самый момент, когда женщина не может ему отказать. Да и не хочет особенно. Теперь все помыслы его занимала Мария, которая ещё тогда в ресторане ему понравилась. Нет, не просто понравилась, он влюбился в неё с первого взгляда. Потомственный охотник вышел на «зверя».
«Муж под домашним арестом, любовник в больнице, женщина осталась одна и безумно рада свободе, – рассуждал барон. – Но, как каждая женщина, она считает, что рядом должен быть достойный её мужчина. Осталось совсем немногое – убедить её, что таким мужчиной может быть только он – барон Владимир Александрович Сталь фон Гольштейн».
Вскоре Тарновская получила записку:
«Милейшая Мария Николаевна! В эту трудную для Вас минуту я готов, как мужчина, неравнодушный к Вам, подставить своё плечо, дабы защитить такую нежную и хрупкую женщину от свалившихся на неё несчастий. Прикажите, и я у Ваших ног. Разрешите навестить Вас в то время, которое Вы укажете? Ваш Владимир».
– Ха-ха-ха, – смеялась Мария, – ах, какая трудная минута!
«Ну вот и мужчина сыскался, надо узнать, что за гусь, – соображала она. – Это не Боржевский, денежки у него должны водиться».
Вызнав, что барон женат, но с женой не живёт, однако имеет миллионное состояние, Тарновская написала ответную записку:
«Приезжайте, мой друг, десятого к обеду, в два часа пополудни».
Мария приняла барона благосклонно. Обед прошёл весело, много шутили и смеялись, потом разговаривали в одной из комнат, обильно запивая беседу вином. Постепенно от поцелуев женских рук гость перешёл к поцелуям других частей тела. Мария не возражала, только иногда восклицала:
– Ах, какой вы проказник, барон.
– Я люблю вас, Мари… я схожу с ума… я вас так хочу! – несвязно бормотал Владимир, путаясь в женских застёжках.
– Ну иди же ко мне, – шепнула Мария, когда с одеждой было покончено, – ну что же ты?
– Сейчас, сейчас, дорогая, – нервно отвечал барон, – понимаешь, у меня бывает не совсем хорошо, слишком долго ждал…
– Да, да, понимаю, – с плохо скрываемой насмешкой отвечала Мария.
Гость ушёл из гостеприимного дома лишь утром.
С этого дня барон стал появляться в доме каждый день, а частенько оставался и на ночь. Мария умела завести мужчину, даже если у него и не всегда получалось, и это делало его сексуальным рабом женщины.
– Мне надо отвезти детей в полтавское имение родителей, – как-то обратилась Мария к Владимиру, – сейчас зима, я хочу тебя попросить помочь.
– Конечно, конечно, моя дорогая, я сделаю всё, что ты ни попросишь. А помочь тебе с детьми просто мой долг.
Прощаясь со слугами перед отъездом, она говорила:
– Представляешь, Настя, как будет здорово, если мне удастся барина в Сибирь упечь, вот заживём!
Ещё по дороге в имение барон предложил любовнице съездить в Крым.
– Мы там не замёрзнем?
– Нет, там зимой бывает сказочно, таинственно и романтично. Целый месяц будем вдвоём гулять и развлекаться. Ялта – город, лежащий у моря и шагающий в горы.
– Хорошо, я согласна. Но как же твоя жена?
– Я с ней уже не живу. Но для твоего успокоения разведусь официально.
1 января 1904 года Стефана Здиславовича Боржевского успешно прооперировали в Варшаве и предложили отправиться на лечение в Ялту. Туда же приехала Тарновская в сопровождении барона Владимира и служанок.