О, Господи… В этот момент я возненавидела своё любопытство. У Мэта было такое хорошее настроение, но из-за меня явно испортилось. Мне жутко стыдно! И очень больно видеть страдания дорого человека.

— О, Мэт… Я очень сожалею, — готова разрыдаться вместе с ним, чтобы, таким образом, доказать насколько сильно сопереживаю.

— Его забрали в больницу. Вся кампания теперь в моих руках, ведь я — единственный кровный наследник. Поэтому эти две недели превратились в сущий ад. Слава Богу, врачам удалось стабилизировать состояние дяди, но его дела весьма плачевны.

— Прости… Я не знала, — готова извиниться еще тысячу раз, лишь бы снова увидеть очаровательную улыбку моего драгоценного мужчины, хоть на одну секундочку.

— Ничего, малышка, главное, что тебе лучше, — наконец, Мэт слабо улыбнулся.

На сердце стало немного теплее.

— Но позволь ещё спросить? — остался последний вопрос, который не дает спокойно дышать на этом свете, — Ты ведь… мне солгал?

— По поводу? — опять его голос наполнился холодом.

— Несчастного случая в студии. Ты… Ты подрался с Эдом, — прошептала уткнувшись лбом в горячее тело мужчины, словно побоялась, что меня изобьют за свое упрямое любопытство.

Вдруг… я почувствовала, как его грудь затвердела и перестала дышать.

— Да. Прости и за это, — Мэт не стал лгать.

— Зачем ты избил Эда? Из-за нашего поцелуя? — продолжила допрос, но душа молила остановиться и забыть обо всем, ведь Мэту сейчас очень тяжело.

Но не смотря на трудный диалог, мужчина вел себя вполне спокойно.

— Нет, крошка… Хотя, надо было бы и за это вмазать. Клянусь, поцелуй тут совершенно ни при чем.

— Что тогда?

Отвечай уже скорей! И покончим с этим раз и навсегда!

— Этот мерзавец оскорбил мою девочку. Обозвал. И… сказал, что встречался с тобой только, чтобы затащить в постель, — Мэт громко выругался. Его руки убрались с моей талии и с хрустом сжались в кулаки, — Прости, но я подслушал разговор этого конченного убл*дка со своим напарником, когда был у тебя на работе.

— Что??? Не может быть! — я отстранилась от мужчины, желая увидеть цвет его глаз. Когда что-то не так, обычно, они быстро темнеют. Словно ясное голубое небо вмиг пожирается черными чернильными тучами.

— Клянусь, малышка. Меня до безумия это задело. Еле сдержался, чтобы не убить нахрен этого выродка! — он яростно зашипел, а я снова прижалась к пламенной, бешено вздымающейся груди, желая своим прикосновением успокоить его нарастающую ярость.

— Тише… Тише… Я тебе верю, успокойся! — мягко нашёптываю успокаивающие слова и осторожно поглаживаю горячую спину Мэта, чувствуя влагу под своими ладонями. Отмечаю, что его белоснежная рубашка намокла от напряжения и прилипла к пылающему телу.

Похоже, правду говорит!

Божеее. Не верю своим ушам! Еще бы чуть-чуть и мы с ним… Ооо, как гадко! Какой же Эд урод! Ну почему меня окружают одни кабелины???

Неужели я для них просто кусок сочного мяса? Мужики видят во мне всего лишь удовлетворение личных озабоченных фантазий! Как же мерзко…

— Всё! Давай забудем! — Мэт постепенно остывает, — Пообещай, что не будешь больше дуться и будешь мне доверять!

— Обещаю. Спасибо за всё, Мэт! — искренне благодарю моего спасителя, — Но постой! Еще я разозлилась на тебя, из-за того, что ТЫ меня без спросу уволил с работы!

Мужчина ехидно улыбнулся:

— Прости, не сдержался! Просто хочу, чтобы моя малышка окончательно выздоровела и не хочу, чтобы работала в этой убогой канторке, торгуя просрочкой.

— Мэт! Ты… — хотела возразить, но меня резко заткнули пылким поцелуем.

А когда мужчина оторвался от моих губ, то выпалил очень интересную фразу:

— Кстати, мы опаздываем! У нас же самолёт через три часа!

— Что? Какой еще самолёт?

— На солнечные Мальдивы, крошка! Поэтому, давай в темпе, бери все самое необходимое и сматываемся! — Мэт радостно заулыбался и бережно взял мои руки в свои.

— Ты о чём вообще? — я продолжала сходить с ума от непонимания.

Что затеял этот проказник?

— Котёночек мой, мы летим в отпуск! У тебя есть чемодан? Ай, да ладно, не важно! Там все купим! — это было последнее, что я услышала прежде, чем оказалась на крепкой мужской спине.

Мэт Картер, ловким движением подхватывает мою хрупкую тушку, словно пушинку, и забрасывает на крепкое широкое плечо, не обращая внимания на слабые попытки сопротивления.

Выносит из квартиры, но, внезапно, натыкается на мою соседку, проживающую напротив. Пожилая женщина застывает, как каменная, прямо на лестничной площадке, и ошарашенно оценивает весь этот спектакль.