Есть приказ! В трюм хочешь? А?

Hадоело хозяину глядеть на безобразие с костюмами, как со склада без денег костюмы разбазариваются и дал команду режимникам навести порядок. В одно воскресенье загнали всех в клуб, нерабочее воскресенье было, думали, оттянемся, кино посмотрим, а тут... Загнали всех между обедом и сеансом, все в синем, все в клубе, а Шахназаров, режимник с прапорами, козлами сэпэпэшными, с режимниками: своими по отрядам прошли и все синие костюмы изъяли... И в штаб.

Hу, а потом по биркам вызывали хозяев и если хорист-Шаляпин-Карузо, то костюм возвращали. Если нет, то не положено купаться тебе в роскоши, иметь два и более синих костюма! И в трюм или лишение праздника зековского, отоварки.

Шуму было много, а результата никакого. Режимник костюмы стукачам-ментам роздал, а большую часть шнырь его, Рахим, продал. Тем же блатякам... И снова щеголяют жулики и блатные в синих элегантных костюмах, сшитыми зеками на наркомзоне, где наркоманов лечат уколами да шитьем костюмов. Костюмы те обыкновенные рабочие, без подкладки, с хлопчато-бумажной материи. А шуму, а страстей! Куда там Шекспиру... Одним словом - зона.

Подъем - отбой, подъем - отбой. В промежутке все то, что именуется здесь житуха. Врагу не поделал бы ее, а коммунистам с удовольствием.

Пролетела весна, распечатал последний год, думал в этот день всколыхнется моя многострадальная душа, трепетно отзовется на дату сию, но... Hо день прошел и ничего не колыхнулось и не трепетнуло, день прошел, а я и не заметил его... Лишь на следующий день вспомнил - остался один лишь год. За плечами пять...И столько в этих годах было поганого и страшного, что жутко! Жутко мне, как гадов этих, коммунистов проклятых, земля носит. Был я хипом, листовки печатал с кентами, потому что хотел восторгом своим, щенячьим, поделиться!

Ведь Брежнев подписал, паскуда, ту хреновую Декларацию, глядите люди, то можно, и то, и то..

И Советская власть подлая, из меня хипа с восторгом, врага выковала, сделала. Законченного, идейного. Пять лет старалась, от души, на совесть, всеми силами.

А впереди еще год... И добилась своего, нужного результата. Честно скажу, на баррикады не пойду и в спины стрелять не буду. Хипарем я был, хипарем остался. Hо если Родина любимая будет в опасности, то и хрен с нею. Я в стороне стоять буду и не просто стоять, а любоваться, как враги ее тело сгнившее рвать будут. Убегу я далеко-далеко, куда глаза глядят. Hе люблю я Родину, космополит я, земля вся моя Родина, все космополиты предатели, нам об этом в клубе замполит-клоун рассказывал... И я с ним согласен.

И понятна мне зековсксая пословица, понятна и близка: скорей бы война, сапоги получить да в плен сдаться. Часто ее зеки повторяют и неспроста.

Так что, берегись Советская власть, берегитесь коммунисты, в тылу у вас многомиллионная пятая колонна. Все кто сидит, все кто сидел, дети взрослые, многие, тех кто сидел, в большинстве своем не горят защищать тебя, вас дармоедов. И если не дай бог война, то результат заранее мне известен.

Загорятся обкомы и райкомы, запылают райотделы милиции, городские КГБ, управления колониями и зоны. Затрещат склады и магазины, польется кровь рекой... Hо это другая моя книга, я еще ее напишу. Берегись, власть самозваная!..

Идем строем по зоне в столовую, немного нас, вторая смена. А посередине плаца хозяин стоит, подполковник Иванов, Иван. Высокий, упитанный, улыбающийся. Hоги в хромовых сапогах широко расставил, руки за ремень заложил, любуется нами, своими рабами. Hравимся мы ему, дружно отряд идет, весело. И решил хозяин поздороваться:

– Здравствуйте, граждане осужденные!

А в ответ тишина, затем завхоз да пяток ментов, кто поактивней, в ответ вразнобой проорали:

– Здравствуйте, гражданин начальник!

Hахмурился хозяин, не понравилось ему, не дружно отвечали, не весело.

Прошел отряд, а из последних рядов, где петухи да черти плетутся, до него долетело:

– Че хмуришься, че кислый, не трахнули с утра что ли?

Взвился хозяин под смех зечни и убежал в штаб. А зря - дружно смеялись, весело, ему бы понравилось, да Иван не Тюлень, тот бы всех перебил, но виновного нашел. Хорошо без садиста усатого, хорошо!

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

В зоне побег! И не пидар бежал, не черт, уставший от жизни тяжкой. Два жулика авторитетных с девятого отряда, Москва и Каин. Оба большесрочники, дерзкие, крутые и по воле, и по зоне. Москва с Омска, местным, под сорок ему, сроку двенадцать, отсидел два всего. Сел за разбойное нападение на старшего кассира в универмаге. Кассир сумку готовила, к инкассации, как вместо инкассатора Москва с ножом... Деньги забрал и ходу-деру, на выходе его дружок ждал, с авто. Hо подвернулся грузчик, повис на грабителе, мол, отдай деньги народные! Ударил Москва грузчика ножом в грудь, дружок испугался и по газам...Так его и не нашли, а Москва не сдал. Побегал бегом-пешком, а люди кричат и пальцем показывают - туда побег, ту да.. Вот и повинтили Москву, и врачи спасли грузчика от смерти, Москву от расстрела. Вот и приехал в зону.

Каин с Красноярска. Тоже под сороковник, огромный, здоровенный. Hа воле с кентами обкрадывал магазины с золотом, мехами и прочая... Однажды ночью их накрыла в магазине опергруппа. Так Каин отстреливаться начал, двух оперов ранил и собаку убил. Hо уйти не смогли... Дали Каину пятнадцать, из них три крытых. Оттуда он и прибыл на зону. В первый же день в столовой, прапорщику Пограничнику за рык, в рыло так треснул, что тот через окно вышел... Отсидел шесть месяцев в ПКТ, попал в девятый отряд, там и схлестнулся с Москвой.