С широченной улыбкой я залезла в гольфкар. Положила лэптоп на сиденье за спиной и осмотрела панель управления. Там были ключ зажигания, педаль газа, педаль тормоза и пара кнопок – вероятно, фары и гудок.

Чувствуя себя ребенком, которому дали конфету, я повернула ключ и положила руку на рычаг передачи. Машинка медленно двинулась с места.

Алекс успел запрыгнуть и положить портфель на колени.

– Готов? – я нажала правую кнопку.

– Надеюсь, ты довезешь меня целым.

– Обещаю, буду очень стараться.

Засмеявшись, я нажала педаль газа, и машинка рванула вперед.

– О, черт! – Алекс схватился за дверцу. – Ты когда в последний раз была за рулем?

– М-м-м… Лет пять назад. В колледже у меня не было машины.

– У тебя вообще когда-нибудь была машина?

Он указал направо. Там торчала табличка, но я все равно ничего не смогла прочесть, поэтому просто повернула, надеясь, что он знает, куда мы едем.

– Была, конечно, – я пожала плечами. – Я ее продала, чтобы оплатить обучение.

– Почему мать тебе не помогла?

– Я ее не просила об этом, а она не предлагала. После смерти отца, она стала менять мужчин одного за другим. Ей некогда было думать еще и обо мне.

– И ты не осуждаешь ее за это.

Это был не вопрос, а утверждение.

– У нее своя жизнь, у меня своя. Я не хочу стать такой, как она, но это не значит, что я ее осуждаю. Мы все свободны в своих поступках.

– Но ты ее дочь.

– Я дочь своего отца. Он был очень любящим и щедрым человеком. Для него я стала солнышком, для матери – случайной ошибкой. Она никогда не любила его. Он был простым работягой, без претензий, и никогда не мог дать ей то, что она хотела: деньги и власть.

– И он умер несколько лет назад, верно?

– Да. Почти сразу, после моего поступления в университет. Он очень гордился мной.

На глаза навернулись слезы, затуманивая зрение, стоило мне только вспомнить его улыбку. Уже в тот момент он был болен раком, но скрывал до последнего, чтобы не ранить меня.

– Папа всегда говорил, что я главное сокровище в его жизни, – добавила тихо. – Что он не знал, что такое любовь, пока не взял меня на руки. Я очень скучаю по нему…

Алекс какое-то время молчал, а я старалась справиться с нахлынувшими чувствами.

Наконец, он спросил:

– Что ты делала после его смерти?

– Жила.

– Наверно, тебе было непросто. Одной и без средств.

Я снова пожала плечами, выруливая на площадку перед зданием. Здесь стояли гольфкары, припаркованные в хаотичном порядке. Остановившись возле ближайшего, я заглушила двигатель.

Потом посмотрела на Алекса.

– У меня было несколько грантов, а еще работа в библиотеке, так что я справилась. В то время я думала, что дорогое образование даст мне возможность найти престижную и высокооплачиваемую работу. И я никогда не буду нуждаться.

Наивные мечты. Очень скоро я поняла, что они и на треть не соответствуют реальности. Образование лишь дает право занимать какую-то должность. Но оно не дает гарантий, что вы эту должность получите без нужных связей и денег.

– Но теперь у меня есть и то, и другое.

– Если не считать, что в твои обязанности входит выполнять все прихоти какого-то самодура.

Алекс обошел гольфкар и открыл мою дверцу. Лицо у него было совершенно пустым. Но это выражение не соответствовало тону, которым он только что со мной говорил.

– Я не стала бы этого делать, если бы не хотела, – сказала я, глядя ему в лицо.

Корпус встретил нас роскошным зеркальным холлом. Мы пересекли его в абсолютной тишине, думая каждый о своем. Дальше был широкий коридор, отделанный панелями из красного дерева. Его стены украшали изящные бра, а под ногами пружинила ковровая дорожка бордового цвета.

Наконец, мы остановились у нужных нам номеров.

Алекс открыл дверь в одну из комнат. Придержал ее, позволяя мне войти первой, и вошел вслед за мной.

Я огляделась. Номер поражал роскошью и элегантной простотой. У дальней стены, под панорамным окном, стояла кровать размера «кинг-сайз», слева от нее – лакированный письменный стол, справа – кожаный диван, шкаф-купе с зеркальными дверцами занимал стену напротив кровати. Эта комната была размером с мою квартиру в Нью-Йорке! Я даже не представляла, что такие огромные комнаты существуют.

– Боже, – пискнула я, ошалело хлопая ресницами, – с чего ты взял, что мне нужно так много места?

Пройдя к шкафу, заглянула в его пустующие недра. Потом приоткрыла дверь, ведущую в смежную комнату.