— Меньше слушай всякие байки. Если я наполовину зверь, это еще не говорит о том, что моя человеческая половина не может любить мясо птицы. Лучше садись и ешь, твоя порция на сковороде, — махнул он в сторону. — Нас ждут к десяти. Тебя официально представят всем волкам и примут в клан.

— Какая форма одежды? — полушутя спросила, после того как с полной тарелкой еды присела за стол напротив отца.

— Ну и язва ты, Яна. И в кого такая, ума не приложу, — делано вздохнул, положил столовые приборы на стол и продолжил, глядя на меня в упор: — Надевай, что хочешь, главное — твое присутствие и серьезное отношение к этому. Если ты не готова к такому шагу, как вступление в клан, мы можем подождать.

И посмотрел выжидающе. Ну вот. Не зря настроение было плохим!

— Это же не только привилегии, но и какие-то обязанности? Я правильно понимаю? — спросила, крутя вилку в руках.

— Ты права. У тебя будут обязательства перед кланом и перед альфой, — пару секунд помолчав и сложив ладони домиком, продолжил: — Слово альфы закон. Ты должна будешь ему подчиняться, грубо говоря, это единственное наше правило. Все остальное вытекает из этого. В каждом клане свои законы, да, — покачал он головой, — в основном похожие. Но и отличия также существенны.

Вот тебе и дилемма. С одной стороны, я хотела новую жизнь.

Пожалуйста. Отец. Большая волчья семья. Офигительно длинная жизнь в перспективе. И все бы ничего. Но это слово альфы. Как представлю — во всем слушаться Максима, аж мурашки по коже. Да, я, скорее всего, утрирую, но не хотелось бы пересекаться с ним в дальнейшей жизни. Вот и что выбрать? А на деле и выбор-то, как таковой, передо мной не стоял, все и так очевидно.

— Чего ты боишься? — Голос отца практически звенел.

Видимо, я чересчур глубоко ушла в себя. Сосредоточила прежде расфокусированный взгляд на Олеге. Он был весьма задумчив. Из-за моего поведения, что ли?

— Я не боюсь. Просто не знаю, чего ожидать. От этого всего, — развела руками, — и от Максима. Прости, но я привыкла никому не доверять. И поэтому стараюсь сначала тщательно все обдумывать.

— Яна, пойми, тебя никто не заставлял, я и не думал, что тут образуется проблема. Клан в первую очередь защита, — посмотрел на часы. — У тебя есть еще двадцать минут все обдумать и определиться с решением, — сказал он и начал подниматься из-за стола.

— Я согласна, — бросила ему вдогонку. — Прости и не подумай, что это недоверие именно к тебе, просто, — пожала плечами и заломила руки, — сразу столько перемен, я теряюсь. Что нужно будет делать?

Подошла к Олегу и прислонилась к его спине. Почувствовала мир и покой, а на душе стало светло, словно тысячи ярких огоньков вспыхнули прямо передо мной.

— Ну ты и лиса, — хохотнул отец, сам при этом замер и не шевелился. — Милая, нужно будет лишь склонить голову перед альфой у всех на виду. И все. Тем более ипостаси у тебя нет, иначе, чувствую, пришлось бы тяжелее.

— Почему? — с интересом спросила.

Я уже отошла и теперь, облокотившись на кухонную тумбу руками, заглядывала Олегу в лицо.

— Судя по тому, как ты запросто общаешься со мной, — увидев мое удивление, поторопился объяснить: — Ладно, меня пропустим, я твоя родня, может, в этом дело. Ты легко держишься с Максимом, а про Романова я вообще молчу, там такая энергетика — не каждый волк выдерживает, а ты и словом об этом не обмолвилась. Из чего я делаю вывод, что ты этого просто не заметила. А раз не заметила, то нетрудно догадаться, что зверь внутри тебя достаточно сильный, возможно, даже с пассивными альфа-волнами. И, возвращаясь к самому началу… сильным волкам обычно тяжелее всего опустить взгляд и признать власть другого. Чем зверь сильнее, тем труднее этот процесс.

— Хм, — задумчиво хмыкнула, — то есть я не только, возможно, буду супердолго жить, но и стану необыкновенно крута и сильна? — заглянула с надеждой в его глаза, переведя этим разговор в шутку.

— Яна, Яна, — щелкнул меня по носу. — Иди переодевайся уже. — Он осмотрел меня с ног до головы и усмехнулся. — Или ты так пойдешь?

Вид у меня был культурный, скажем, даже подходящий. Только вот подходящим он был для домашнего завтрака. Несмотря на то, что пижама с крошкой Смурфеттой была моей любимой, для показа на людях она совсем не годилась. И это меня весьма огорчало.

Мое принятие в клан проходило на той самой площади, которую я заметила из машины, проезжая мимо. Людей было много, на вид человек триста, может, больше. Папа сказал, что это даже не одна десятая от живших в поселении. Но не все могли прийти, да и не обязательно это. Как я поняла, главное, чтобы был хотя бы один член от каждой семьи.

Стоя среди этой толпы, внимание которой было приковано к моей персоне, почувствовала себя нехорошо. На спине выступила испарина.

Я стояла, смотрела вокруг и не могла даже сконцентрировать внимание на чем-то или ком-то конкретном. Речь Максима прошла словно мимо меня, потом он резко замолчал, и я рассеянно посмотрела на него. Встретилась с выжидающим взглядом и не могла понять, почему он до сих пор молчит. Только после того как на его лице промелькнули удивление и даже отголосок злости, я вспомнила, что нужно склонить голову. Дура безмозглая! Что же теперь обо мне подумают?!