— Почему ты не сказал? — набросилась на него с расспросом сразу, как он пришёл.

— Что именно? — с задором, ухмылкой и самоуверенностью спросил он.

— Что ты маме помогал. — со злости притопнула ногой. Раздражает его несерьёзность в таких вещах.

— Ну-у, — протянул он. — Чтобы ты не переживала. Ты бы меня не отпустила с ними.

— Что? — взвизгнула и подпрыгнула от неожиданности. — Ты был там?

— А что именно тебе мама сказала? — он попятился к двери. Нет, правда, попятился!

— Что ты артефакт создал!

— Ива, не злись… Я не сказал, потому что знал, ты будешь переживать. Всё же получилось, как задумывалось, — он притянул меня к себе и обнял, не обращая внимания на сопротивление.

— А если бы не получилось?

— Но получилось же!

Кажется, разговор зашёл в тупик. Выдохнув, я всё же обняла его, понимая, что сама очень часто лезу на рожон, но он прощает мне всё. Так почему я не могу простить и радоваться, что всё хорошо кончилось?

— Поможешь дослушать клубок?

— Нет. Это подождет до завтра, а вот с уроками, о которых ты благополучно забыла, помогу, — он подхватил меня на руки и отнес в кабинет, посадил на стул и подал с полки книги.

Я поняла, что отвертеться не получится. Совсем. Даже пытаться не стоит. И потому, тяжело вздохнув, принялась за домашнее задание. Спустя час, мы сделали перерыв с чаем и бутербродами. Трапезу прервал стук в дверь. Оставив чашку, пошла открывать.

— Привет, — робко, теребя ткань юбки, произнесла Элис. Не ожидала её увидеть и не нашла слов. Даже банальное "привет" забылось. — Я войду?

Кивнула и отошла в сторону, пропуская девушку в комнату. Она мялась, словно не знала, куда себя деть. Арон молча, но с прищуром наблюдал за ней.

— Чаю? — поинтересовалась я, чтобы хоть как-то заполнить тишину.

Элис кивнула и грациозно села на диван, напротив камина, где горел маленький, но настоящий огонь.

В такой ветер и тучи тепла в комнатах не было, а с минуты на минуту пойдёт дождь. Мне нравилось это тепло. Оно было живое, в отличие от магического. Я любила смотреть на пляшущие языки пламени, вот и сейчас, смотрела на танец огня в камине, не решаясь заговорить и ожидая первого шага от гостьи.

— Принесу кипятка, — Арон встал и ушёл слишком быстро. Конечно, это был лишь повод, для того чтобы оставить нас наедине.

— Зачем ты пришла к убийце? — я всё ещё смотрела на огонь, в груди нарастала боль и обида, рвущаяся наружу.

— Ива, я знаю, ты не убивала госпожу Горонович. Ты не могла…

— Это знание не помогло, и ты все равно отвернулась от меня, — посмотрела на неё. В желтых глазах отражались языки пламени и тоска.

— Родители. Они надавили на меня, сказали, что это влияет на репутацию и уже пошли слухи…

— Не так давно, ты осуждала брата за такой же поступок в отношении моей сестры и говорила, что не поступишь так.

— Ты не понимаешь…

— Тогда зачем ты пришла? Да, я не понимаю! А как я должна это понять? Как? В самый тяжёлый момент от меня отвернулись все, навесили ярлыки, а вместо поддержки, что я получила? — с каждым словом говорила всё громче и громче, ещё немного и сорвусь на крик. — Как это называется? — эта фраза была сказана тихо, казалось, её заглушит треск поленьев.

— Предательство, — Элис отвернулась, смаргивая слёзы. Я пожала плечами. Всё уже было сказано. — Прости меня. Я хочу и дальше с тобой дружить. Поддерживать и быть рядом…

— А в самый трудный момент отвернуться. — это был не вопрос, а боль и страх вылившийся в утверждение.

— Нет. Я не предам тебя.

— Я это уже слышала. Знаешь, я тяжело схожусь с людьми, не доверяю многим, но если появился такой человек… Не надо речей и унижений. Ты сделала свой выбор, пойдя на поводу у родителей, я — свой, идя на поводу гордости и себялюбия. Тайно общаться я не буду, мы не в детском саду, а моя репутация портит твою. Так что… — Я подошла к двери и открыла её, намекая на уход. — Спасибо за эти годы дружбы, но на этом всё.

Она последний раз посмотрела на меня глазами полными слёз и вышла. Мне было жаль её и нашу дружбу, но гордость, такая гордость…

От злости и обиды кинула об стенку чашку, что была у меня в руках во время разговора. Стало легче. Вслед полетела чашка Арона, блюдца, тарелка, ваза и чайник. Когда бьющиеся предметы кончились, я осела на пол, и, спрятав лицо в ладонях, заревела.

— Ну, почему я так близко к сердцу всё воспринимаю? Почему, те, кого люблю, предают? — вопросы остались без ответа, но мне стало значительно лучше. И где Арон, который сейчас так нужен? Где?