Я сверился с картой, после чего поставил ездовое кресло на землю. Видимо потому что снял я его одной рукой, держась за ножку, впечатленная ткачиха примолкла. А я буркнул девушке, ник которой прочел только что:

– Ну что, Шелковица, сидишь? Покаталась и хватит. Можешь гордиться - у тебя сам Горн поработал ездовым!

Девушка смущенно хихикнула, и ее как ветром сдуло с сиденья.

– Горн! – раздался тревожный зов Кассиди. – Посмотри!

В мгновении ока я метнулся к стоявшей в тридцати метрах рыжей жрице. Она указывала дрожащим пальцем на пришпиленную длинной стрелой многоногую тварь, судорожно заскрипевшую при нашем приближении. От нее дохнуло ужасом, и на миг у меня в правом верхнем уголке промелькнул дебафф страха. Гном новичок, привезший жрицу, вскрикнул и побежал прочь, я тут же метнулся следом, мимоходом поставил ему подножку и крикнул:

– Не поднимайся. Дрыгай ногами в воздухе!

Сам же помчался догонять Кассиди. Ловкость имеет, похоже и отрицательные последствия - поймал ее только метров через сто. Девушка шипела как разъяренная кошка, в адрес мерзкой многоножки. Я же, не обращая внимания на стук коленей мне в грудь так и бегущих ее ног, говорил:

– Мудрость и разум, похоже, базовая защита от всяких ментальных атак. Так что ловкость отнюдь не панацея…

Ткачиха увидев такой стремительное бегство, сообразила к многоножке не подходить, а еще секунд через десять, сверху раздался смущенный голос Кассиди:

– Все, прошло. 24 секунды продолжалось. А эта пакость, атаковала за 15 метров.

Поставленная на ноги девушка оправила юбку и добавила:

– Все. Больше в одну ловкость не вкладываюсь! Слишком уж я выхожу специализированная. Но Корхан то каков! Вот вся его садистская натура в этом! Горн, добей эту тварь, чтоб не мучилась.

Я прищурившись присмотрелся к пришпиленной многоножке и сказал:

– Это сколопендра. Подробности, увы, скрыты знаками вопроса. Но не спеши делать выводы. Смотри, вокруг нее трава словно выстрижена…

Игнорируя безуспешные ментальные атаки насекомого, я обошел полянку, подстриженную как английский газон.

– Пять секунд, шесть секунд, пять секунд, шесть секунд, - бормотал я вслух, при виде всплывающих дебаффов страха в интерфейсе. – А часто покрикивает. Прямо какая-то автоматическая пугалка эта сколопендра. А это еще что?

В сторону от полянки отходит дорожка «газонной травы» в конце которой ворочается грузное зеленое тело. Чудовищно толстая гусеница, с бревно сокращалась пытаясь ползти, но разбухла от сожранной травы так, что шесть лапок посредством которых она видимо перемещалась, уже не доставали до земли и мельтешили в воздухе. Неуклюжая туша могла лишь трудно переваливаться с боку на бок, да щелкать челюстями, похожими на три мотыги без черенков. Они время от времени цепляли землю, отправляя ее в хлюпающую за ними пасть. Но земля ей явно не нравилась, тут же выскальзывала обслюнявленными комьями обратно.

– Гусеница, - сказал я вслух.

«Гусеница ??? ???» – согласилось сообщение, повисшее над неуклюжей тварью. Я же пожал плечами сдержал желание пнуть уродище носком ботинка, и вновь обошел поляну. Внимание привлекли камушки, палки и куски древесной коры, разложенные в центре. Я присмотрелся и понял, что вообще-то это слова и прочитал:

– Буду, когда подтянетесь все. Ваш любимый эрл. Постскриптум: не трогайте мою любимую Скалли. Мы очень близки. J

Насаженная на стрелу сколопендра вновь жутко проскрежетала, и я с удивлением увидел добавочное: «Скалли, фамильяр Корхана».

На лице Кассиди отразилась вся цепочка эмоций, по которым сразу стало ясно, что она думает о темном эльфе. Я покивал, вторя ее мыслям:

– Отвратительно да, ужас просто. Фу.

Девушка после последнего слова недовольно подняла бровь. Я прикрыл рот кончиком бороды и изобразив смущение добавил:

– Да. «Фу» это, пожалуй слишком.

К счастью, что последует за грозным столкновении на переносице бровей, я не узнал – прибыла первая партия гномов. И Кассиди засуетилась указывая, куда подходить ни в коем случае нельзя.

Я подсчитывал прибывающих, а сам исподтишка всматривался в окрестности, гадая где же затаился эльф. Наверняка же сидит уже где-то, да наблюдает. Но в солнечном свете пробивающемся сквозь кроны лишь танцевали мошки, в траве ловко пробегали ящерки, а тяжелые лягушки прыгали на травины, загребая их целые охапки и покачивались, как на гамаках раздувая горло. В вышине трещал и кувыркался жаворонок, а на ветке сидела стрекоза, дергающая брюшком в частом дыхании.

Наконец к двенадцати подтянулись все, включая заблудившихся. Кассиди дважды пересчитала гномов по головам, занимавшимся кто чем и заявила:

– Пора бы уже появиться нашему занятому, - потом она вдруг побледнела и зашептала мне на ухо:

– И надо бы рассыпаться. Не нравится мне подобная кучность. Как хряпнет чем-нибудь площадным и привет!

Я мысленно поежился, признавая ее правоту, но вслух сказал:

– Если хочет хряпнуть, пусть хряпает. Лучше сейчас, чем потом. Не наводи панику. Это не рационально.

– Ну конечно. Зато очень рационально воткнуть стрелу в любимую сколопендру! С которой они, понимаете ли «близки»!