– Ты жив? – прошептала Алиса, стирая пальцами испарину с его висков. Руслан приподнял голову, которая до этого покоилась на ее животе, и, вновь касаясь сочных налитых складочек, улыбнулся:

– Хм, разве это не мои слова?

– Наверное, я перепутала сценарий, – хихикнула Алиса в ответ. – Тогда, давай ты.

– Что именно?

– Ну, я же вижу, как тебе хочется. Спрашивай! Как я себя чувствую? Ничего ли у меня не болит?

– И ты вот так ответишь? Без обид? – искренне заинтересовался Белый, отлепляясь от ее тела и забираясь рядышком на кровать.

– Угу… И даже давление дам померить, чтобы тебе было спокойней.

– Ну, надо же! Какие перемены.

– Я просто не хочу тебя лишний раз волновать.

– Спасибо. Это действительно важно. Ты же знаешь.

– Я знаю. И если мне станет нехорошо, или если что-то пойдет не так – я обязательно тебе скажу.

– Даже если это прервет наш отпуск? – Руслан зарылся пальцами в ее шикарную гриву и запрокинул голову, чтобы видеть ее глаза.

– Угу… В конце концов, я не меньше тебя заинтересована, чтобы таких отпусков у нас было много!

Руслан кивнул. Сгреб ее в объятья и замер так, не дыша, на очень и очень долгое время.

17.

– А ты правда не пойдешь на охоту? – спросила Алиса, открывая один глаз и опуская вниз сложенные лодочкой руки. Руслан усмехнулся. Он уже и мечтать перестал о том, что ему удастся помедитировать. Вырвавшись на свободу, Алиса будто в детство вернулась. Вопросы сыпались из неё один за другим, как у только-только научившегося болтать трехлетки. Она и пяти минут не могла посидеть в молчании.

– Ну, тебе же не понравилась эта мысль?

– Нет, - затрясла собранными в хвост волосами и выпрямила ноги, до этого сложенные в позу лотоса.

– Значит, не пойду.

Руслан, напротив, обхватил щиколотки ладонями и снова прикрыл глаза, вслушиваясь в журчание реки. Они отдыхали в горах уже вторую неделю, и, наверное, за всю его жизнь не было времени счастливей. Алиса была права, когда выторговала эту передышку. Может быть, она была нужна не только и не столько ей. Рус и сам кайфовал, бродя с женой по горным склонам, напитываясь умиротворением и любовью, которую теперь видел во всем. В каждом дуновении ветра, в торопливом скольжении облаков по будто нанизанному на горные вершины голубому полотну неба, в дожде, то и дело их полоскавшему, в раскатистых звуках грома и утренней хвойной свежести.

– Руслан…

– М-м-м?

– Мне звонила мама.

Руслан открыл один глаз:

– И ты мне ничего не сказала.

– Ты мне тоже не сказал, что подал в отставку. Это… это из-за меня, да?

Так, похоже, дело вряд ли дойдет до сложных асан… Руслан распрямился, подтянулся поближе к жене и, глядя в глаза, покачал головой:

– Нет. Мне давно это следовало сделать.

Наверное, так. Впрочем, если бы генерал Вебер не вставляла ему палки в колеса, он бы, может, еще поработал на благо родины. Год… или два. Прежде чем с головой уйти в собственное дело, заменив отца, которому в его возрасте и впрямь следовало отдыхать чуть больше. Однако Рус не собирался рассказывать об этом жене. В смысле, о роли ее матери во всем произошедшем. Глобально – это ничего не меняло. И если бы он действительно держался за эту службу – она бы зубы об него обломала. Факт. Но факт также и в том, что он не держался. Совсем. И когда Руслану не подписали рапорт на отпуск, он написал рапорт на увольнение. Вот и все. Так было лучше. Теперь он сам был себе хозяином. Мог планировать свой рабочий день, как посчитает нужным, и больше времени проводить с Алисой.

– Я не знаю… Мне это кажется таким неправильным! Ты же любил свою работу.

– Занявшись собственным делом, я буду любить ее не меньше. Поверь.

– Ты хочешь заняться бизнесом? – удивилась Алиса, забираясь к нему на колени.

– Нет. Я планирую войти в охранный бизнес отца. Постой, ты, что, переживаешь о нашем благосостоянии? – Руслан откинул голову и рассмеялся так громко, что эхо его смеха еще долго летало между гор, пугая белок и птиц. Алиса обиженно нахмурилась. Ткнула его кулачком в бок и вскочила на ноги.

– Ни о чем я не переживаю! Кроме того, что в принципе сижу у тебя на шее, - пробурчала она, осторожно ступая по круглым валунам к воде.

– А вот это ты вообще зря. Я же шовинист, забыла? Или как ты там говорила? Закостенелый в пережитках прошлого динозавр, во! Так что ответственность за семью – целиком и полностью моя прерогатива. Меня так отец учил. Ничего не могу с собою поделать.

– Ну, папа плохому не научит… - задумчиво постучала по губам Алиса, медленно наклонилась, и когда Руслан подошел поближе, плеснула в него водой.

– Ах, ты ж! – фыркнул он и, перепрыгивая через камни, вмиг добрался до Алисы, замершей в восхищении перед такой грацией и силой. – Ну?! Проси пощады!

– Дяденька, пощади! – прошептала непослушными губами и подняла ресницы. Все веселье вмиг испарилось из темных глаз Белого. Он опустил руки ей на талию, перехватывая чуть сильнее. Прислоняя к своему мокрому и потому холодному телу.

– Кажется, кто-то очень ленивый опять хочет сорвать тренировку, - прохрипел он.

– И ничего такого я не хочу, - пискнула в ответ Алиса. До операции ей нельзя было слишком нагружать сердце, поэтому Руслан разработал для жены щадящий комплекс упражнений, которой бы сделал ее сильней. Фактически сейчас он делал то, что должна была сделать её мать в детстве.