Новая няня, будучи в курсе, кто гостит в замке, сделав книксен, с улыбкой смотрела на своих подопечных.

Грета подросла и стала более манерной. Воспитательница знала своё дело, прививая маленькой баронессе необходимые качества: покорность, послушание, скромность. Но вспыхивающие в её глазах озорные искорки грозились пустить по ветру все старания няни.

Лиутберт, казалось, остался прежним. Прижав к боку маленький серебряный кинжал на поясном ремне, с достоинством его продемонстрировал:

— Видите, госпожа, я теперь настоящий рыцарь.

— Рыцарь без коня, — хмыкнула Грета, косясь на няню.

— Есть конь, — возразил мальчик, — в конюшне ждёт, когда я ещё немного подрасту.

— Пока ты подрастёшь, он состарится и околеет, — сморщила она нос.

— Хватит подшучивать над братом, — рассмеялась Наташа. — Идёмте ко мне за подарками.

Грета растерялась, когда на её ладонь легло маленькое тонкое серебряное колечко с речной жемчужиной.

— Не была уверена с размером, — пфальцграфиня поцеловала её в щёку, — но вижу, что подойдёт… вот сюда. — Надела его на девичий указательный пальчик.

Маленькая баронесса ахнула, расширив глаза и снова повиснув на шее дарительницы.

Лиутберт нетерпеливо заглядывал в открытый короб.

— А тебе привезла подарок от одного хорошего мальчика. Он сделал это сам.

Достала из ящичка фигурку лошади с всадником, искусно вылепленную Гензелем из солёного теста. Он преуспел в этом деле, и Наташа мечтала научить его рисовать. Пока на это не хватало малости — времени.

— Он стоит! — воскликнул мальчик, опустившись на корточки у каминного столика, со всех сторон рассматривая игрушку. — Как он это сделал? У меня так получится?

— Конечно, получится.

— А мы часто играем в «бродилку». — Грета, отставив руку и растопырив пальцы, любовалась колечком. — Только вот поле совсем растрепалось и на нём почти ничего не видно, — вздохнула она.

— Это поправимо, — Наташа прижала девочку к себе. — У меня появилась идея: завтра попросим сделать для нас небольшой столик, нарисуем на нём тропки, ручьи, поляны, вылепим из теста деревья, фигурки людей и животных, которых хотим встретить на пути. Получится настольный ландшафт, местность в миниатюре.

— Да, да, — Грета захлопала в ладоши, — и замок слепим, как тот, песочный.

— А пирожок тоже будет песочный? — Лиутберт поморщился.

Девушка засмеялась:

— Нет, приз будет самый настоящий. Бублик с маком.

— Бублик?! — воскликнули в унисон дети.

— Только позовём Франца и ещё одного мальчика.

— И папу.

— И Ирмгарда.

— И дядю Герарда.

— Тогда нужно позвать и господина дознавателя, — рассмеялась пфальцграфиня, представив идиллическую картинку дружеского вечера.

Почему-то никто не вспомнил о Юфрозине.

На лестнице девушка натолкнулась на высокую крупную девку. Та, скользнув по ней беглым бесстыдным взором, потупилась, пропуская. Наташа, шагнув вниз, вспомнила её. Замковая блудница! Она всё ещё здесь? Новая экономка блюдёт старые традиции? Всегда под рукой мужчин будут подобные женщины, готовые откликнуться на их зов. Женщины для всех.

Наташа вышла на крыльцо, с трудом удерживая дверь от ударившего в неё порыва ветра. Где-то далеко гремел гром. Она перекрестилась, прося Господа, чтобы гроза прошла стороной. Всматривалась в темноту, зябко потирая плечи, поглядывая на вспышки огня на крепостных стенах. Фиона, собиравшаяся встретиться на крыльце с Рабаном, видимо, ушла с ним. Ирмгард, уехав ранним утром на рудник, ещё не вернулся. Им не удалось поговорить. Дитрих тоже избегал её. Она, ловя на себе его неприязненные взгляды, обходила его стороной. Понимала: он вынужден терпеть её присутствие после всего, что по её вине произошло с его братом.

Прижавшись спиной к холодной стене, как никогда остро ощущала своё бессилие и одиночество. Мучили вопросы, связанные с порталом в подвале. Дитрих сказал, что там всегда было сухо. Значит ли это, что проход открывался пару раз? С чем это связано? Как часто будет происходить подобное и чем всё закончится? Можно ли вмешаться в ход процесса или держаться от всего подальше? Стало страшно.

Замок с его обитателями, каждая ступенька лестницы, каждый камень стен — свидетели прошедших событий. Воспоминания, независимо от того, хорошие они или плохие — не померкли со временем, став ярче, значимее, болезненнее. В этих стенах состоялся первый опыт её общения с новым миром и людьми его населяющими. Она ошибалась, боролась, отстаивала свою честь. Она умирала, выживала, чтобы снова бороться и получить желаемое. Чтобы стать счастливой.

Продрогнув, собравшись уйти, развернулась к двери, столкнувшись с бароном. Задержалась, пропуская его. Не вышло. Он, распахнув дверь, склонил голову в шутовском поклоне, плавно поведя рукой, приглашая войти.

Она прошла мимо него и, ускорив шаг, направилась к лестнице.

Надеялась, что окликнет, завяжет разговор. Но… Наташа продолжила путь, а Дитрих свернул в оружейную.

Она переживала. Отношения с семьёй любимого усложнялись. Ирмгард? От разговора с ним тоже ничего хорошего не ждала.