— Fignya, — отвернула голову, упершись глазами в дверь. Какая разница, что да как! Раз он связан, значит, есть за что.

Тяжёлый вздох Герарда вернул её к действительности.

Девушка поняла его уныние по-своему. Она не станет устраивать сцен ревности и требовать объяснений. Она ему никто. Он поступил, как типичный представитель своего племени. Сильная половина человечества во все века поступает аналогично. Предательство, измены, ложь, грязь.

Поймала себя на мысли, что ей нравится покорность мужчины и, главное, его молчаливость. Ей не мешали думать. Посмотрела на него и то, что увидела в глазах — не понравилось: грусть и… безграничная нежность? На миг заколебалась — а может всё-таки…

Неправильность происходящего напрягала. Он пленён и нуждается в помощи. Робкие ростки сомнения пробивались сквозь горечь предательства и циничной, безжалостной демонстрацией измены.

Недоверчиво фыркнула, качнув головой, приблизилась к нему:

— Ложь. — Злость охватила мгновенно, опутывая сознание. Её предали, растоптали, устроили под носом постельные игрища, а она ещё сомневается?

Ну, развяжет она изменника и что? Ничего на ум не приходило, кроме того, что он, скорее всего, скажет ей спасибо и уйдёт. А она уже привычно останется один на один со своими проблемами. Если раньше она находилась под кровом своего поместья и могла рассчитывать на защиту нанятых стражников, то теперь…

Наташа не спеша поднялась, отбросила кинжал, слыша, как звякнуло лезвие о черепки разбитого кувшина. Не оглядываясь на мычащего и задёргавшегося сиятельного, подхватила короб и, поставив на кровать, собрала одежду и обувь с пола. Машинально, как робот, аккуратно сворачивала и складывала в «чемодан».

Мысли витали у каминной решётки. Там, где мужчина её мечты ждал от неё помощи.

Отёрла баночку из-под горчицы, наполненную лечебной мазью, кладя сверху. Недовязанная пелерина, индийское платье, чудесное мыльце, банка с кофе. Кофе… Вспомнила, что почти ничего не ела. И не хочется. Может быть, потом поест? Поднос, уставленный яствами, возвышался на прикроватном столике. Собрав в глубокую миску немного еды и прикрыв её салфеткой, сунула в короб.

Прислушивалась к звукам в коридоре, поджидая, что сейчас войдёт Шамси и скомандует отправляться в дорогу. Замерла от пронзившей мысли: «Никто сюда не вернётся!» Сумочки-то нет. Гехаймрат покинул «отель». Она? Её бросили. Лемма получил весть о смерти сына и срочно отбыл? Нет, не мог он так поступить с ней, прихватизировав мешочек с золотом и оставив её без денег. Пфальцграфиня хмыкнула: «Всё, нажитое непосильным трудом…» Ирония судьбы. Всё, что связывало её с прошлым — пропало. Конечно, забрал любитель заморских вещичек.

Нет, не всё пропало. Коснулась цепочки с крестиком. В кармане звенели монеты. Фонарик тёрся о зажигалку…

Хоть особого доверия к супершпиону не было, но он за время пути показал себя с лучшей стороны. В любом случае он должен был объясниться, выделить охрану и доставить её обратно в поместье. Она одна из них — пусть и обедневшая — и это нельзя сбрасывать со счёта. Пазл не складывался. Что-то тревожило и настораживало. Спросить эту сволочь, притаившуюся у камина? Он-то знает, что здесь произошло. Обернулась к нему. Тряхнула головой: «Нет, солжёт и глазом не моргнёт». Умеет красиво говорить и быть убедительным. Запутает её, как путал раньше, используя в своих целях. Не выдержав его взгляда побитой собаки, отвернулась. Сердце сжалось от тоски. Умеет же, гад, давить на жалость.

Мысли побежали дальше. А если её потеряли? Решили, что она сбежала? И это её искали, устроив обыск в таверне. Ингваз заходил в соседний покой в поисках беглянки и не узнал её.

Чудеса! Может быть Шамси решил, что она сбежала в своё время? Она свободна? Мелькнувшее чувство радости померкло. Не верилось. Как же… А сумочка? Она бы никогда не оставила её в этом времени. В ней документы, ключ от квартиры. Но разве мужчина поймёт такое?

Было что-то странное в том, что охранник тайного советника, никак не производящий впечатления растяпы и болвана, её не признал. Жаль, нет зеркала. Хотелось хоть одним глазком взглянуть на своё отражение.

Что она имеет? Призрачную свободу? Её будут искать. Абассинец не простит побега. Речь идёт о жизни его сына, если он ещё жив. Он не пожалеет её, как не жалел других, выслеживая и отправляя на эшафот. Палач.

Руди сказал верно. Она должна сделать так, чтобы её не искали. Вот и подходящий случай. Случай ли? Вспомнились слова Рухи: «Всё идёт по намеченному пути Божьему и нужно довериться его воле… Пока ты не отдашь свою жизнь в руки Господа и не пройдёшь все намеченные им вехи, будешь подвергаться испытаниям».

Избегала смотреть в сторону камина, одёргивая себя, уговаривая. Он не стоит твоих слёз и бессонных ночей, проведённых в раздумьях о нём. Он не достоин тебя. Он лжец. И тогда, когда объявился в поместье с цветами, лгал. Увидел живой и сработал охотничий инстинкт — догнать ускользающую дичь. Он добился своего. Дичь угодила в расставленные сети.

Одежда собрана. Переобувшись в сапожки, вывернула накидку серой стороной наружу. Теперь она станет одной из всех: безликой унылой массой. Направившись к двери и услышав за спиной сдавленный стон, обернулась.