Лика порывисто встала. Звук отодвигаемого стула заставил учителя оторваться от записей.

— Вы что-то хотели? — господин Кармаи подслеповато щурился, глядя на ученицу сквозь круглые очки. Его дребезжащий голос звенел от нетерпения вернуться к прерванному занятию.

— Можно выйти? — спросила Лика и нехотя призналась: — Мне нехорошо.

— Конечно-конечно! — затараторил старик, поправив очки. Пальцы оставили белый след на щеке, но это не стало поводом для всеобщего веселья. Вниманием класса завладела дрожащая с ног до головы Лика, вцепившаяся в край стола.

Получив разрешение учителя, девушка одним движением сгребла письменные принадлежности в сумку и нетвёрдым шагом направилась к выходу из кабинета. Господин Кармаи отвернулся к доске и продолжил скрипеть, а ученицы принялись перешёптываться вполголоса, обсуждая состояние одноклассницы. Лике же не было дела до чужих пересудов. Она с ужасом представляла, какой путь необходимо преодолеть до туалета, расположенного этажом ниже. О том, чтобы добраться до медпункта, не возникало и мысли!

***

Должность завуча имела ряд преимуществ, одним из которых госпожа Маркель считала весьма ограниченное количество часов, отведённых для преподавания. Ей нравилась организационная работа и возможность относительно свободно распоряжаться временем. Во всю шли занятия, а женщина только-только появилась в школе. Её утро выдалось насыщенным, но поскольку оно прошло вне стен учебного заведения, то госпожа Маркель это и за работу не считала!

Поднявшись на третий этаж, где располагался её кабинет, она увидела невысокую фигурку, облачённую в серую форму. Ученица шла очень медленно, одной рукой держась за стену. В голове дамы, всем сердцем радевшей за соблюдение правил, мгновенно родилась обвинительная речь, и первые слова уже готовы были сорваться с языка, но она внезапно поняла, что девушка направлялась не к лестнице, куда бы лежал путь прогульщицы. К тому же госпожа Маркель по длинному хвосту медно-рыжих спутанных волос определила личность ученицы.

— Ангелика! — окликнула она девушку, но та не остановилась и не обернулась, будто не слышала, что её звали.

Забеспокоившись, госпожа Маркель ускорила шаг. С её габаритами этот поступок походил на подвиг, но особых результатов не принёс. Девушка давно уже скрылась в туалете, а женщина до него только дошла. Распахнув неплотно прикрытую дверь, она замерла на пороге.

Ангелика стояла в центре комнаты. Журчание воды скрадывало рыдания, которыми давилась девушка, зажав ладонью рот. Причину истерики госпожа завуч сразу не поняла, но, проследив за взглядом ученицы, вмиг пожалела о невозможности завизжать или просто закричать, или каким-либо другим образом выплеснуть отхвативший её ужас.

За минуты, потраченные госпожой Маркель на путь до уборной, девушка успела расстегнуть нижние пуговицы форменной блузки и вдоволь налюбоваться на проступивший символ: повёрнутый рожками вверх полумесяц и эллипс над ним. Теперь Ангелика обводила покрасневшую кожу вокруг чёрного знака, будто боялась дотронуться до него самого.

Сглотнув, госпожа Маркель взяла себя в руки и вспомнила о должностных обязанностях.

— Ангелика! — позвала она строгим голосом. На этот раз девушка её услышала и подняла взгляд. — Вам следует привести себя в порядок и отправиться домой, возможно… возможно, там вас уже ждут.

Ученица отрешённо кивнула, но отняла ладонь от лица и принялась застёгивать пуговицы. Наблюдать за ней было тяжело, но госпожа Маркель напомнила себе о том, что жалость к одной ученице может обернуться опасностью для всей школы. Между лопаток заскользили холодные бисеринки пота.

— Не могли бы вы поторопиться, — попросила она: девушка никак не могла попасть в петли.

Ангелика поправила лямку сумки и оставила пуговицы в покое. Госпожа Маркель оцепенела, когда девушка поравнялась с ней, выходя из туалета. Женщина нашла в себе силы лишь на то, чтобы повернуть голову и наблюдать, как бывшая ученица уже более твёрдым шагом идёт к лестнице.

Пять минут спустя завуч бросилась к окну. Из него было прекрасно видно спешившую прочь от стен здания фигурку с ярко рыжими волосами в расхристанной блузке. Когда она вышла за школьные ворота, госпожа Маркель выдохнула с облегчением.

***

Затерявшийся в горах дом меньше всего походил на хижину отшельника. Он напоминал пристанище мизантропа, уставшего от мирской суеты, но имевшего средства жить уединённо и с комфортом, совершая вылазки в большой мир исключительно ради необходимости пополнить продовольственный запас. Последнее в понимании Виктора означало наесться впрок на несколько недель. Порой он находил какую-нибудь очаровательную особу и приглашал побыть его гостьей. Тогда следующее посещение близлежащего города откладывалось на пару месяцев, поскольку человеческая еда могла храниться в холодильнике до полугода, а срок годности препаратов, восстанавливающих кровь, составлял от двух до трёх лет.

Несмотря на любовь к уединению, вампир позаботился о том, чтобы в доме была связь. Время от времени — нет, следуя строгому графику! — он устраивал конференции в режиме реального времени с группой людей из разных уголков света, которые занимались сохранением и преумножением его состояния. Виктор в любой момент мог ответить на срочный вызов, продиктованный экстренной необходимостью, но его ни разу не беспокоили такими звонками. Нанятые специалисты по финансам самостоятельно справлялись с любой проблемой и не считали нужным ставить хозяина в известность о досадных недоразумениях, не имевших в конечном итоге последствий!