— Сейчас лето, замок не может замерзнуть, — буркнула я и принялась сопеть.

Пусть знает, как я злилась. Не буду спать из вредности.

— В Ашвейне тоже было лето, когда слезы лорда упали на землю, и все кругом замерзло. — Кэйа понизила голос. — Старый лорд слишком любил своего сына и не вынес горя, когда того забрала смерть…

Это не сочеталось с детскими мыслями о куклах и дневном сне. Представился лорд — старик с глазами навыкате. Горе изуродовало его, сделало тощим. Костлявыми пальцами он выдирал волосы из головы, под дряблой кожей вздулись вены. Лорд кричал… нет, выл, как раненный зверь, иногда срываясь на плач. Жуткие звуки доносились будто из черного силуэта, который продолжал свой рассказ.

Слова смешивались с криками, чернота пульсировала в такт им, стекла горели все ярче, ярче, ярче!

Жуткий образ терзал меня всю ночь. И это детская сказка? Калсан явно говорил правду об ее источнике. Хотя все зависит от того, как рассказать — Кэйа не отличалась деликатностью и могла наговорить что угодно, лишь бы прекратить мое нытье. Странно, что родители терпели это. Видимо, тогда они не знали про ее особенности.

Я бы с радостью думала об этом весь день — наутро сил было еще меньше, чем вечером. Но голод взял свое, пришлось вставать и одеваться. На кухне по-прежнему было темно, но ходили повара, шкворчало мясо, бурлили котлы и раздавался стук ножей о разделочные доски. За столами сидели люди и медленно ковырялись в тарелках — замок просыпался, готовился к новому дню, как любой другой в Ильмисаре. От такой мысли стало приятно. Мне следовало проявить уважение к местным традициям, а не считать их угрозой.

Я увидела знакомую деву и подсела к ней. Кто-то назвал ее имя — Эделина. Сегодня боги оказались в хорошем настроении, никто не задавал мне вопросов, не пугал, все только рассказывали о бытовых делах. Никаких чар и заговоров, только простые дела простых людей.

От радости у меня даже сил прибавилось, но все испортил пожилой коротышка. Он подошел ко мне и принялся махать пухлыми ручками, иногда сцепляя их на круглом животе.

— Бригита, почему ты не следишь за девушками? Ты до сих пор здесь, а они топчутся в гостевой комнате и не знают, с чего начать.

Коротышка уставился на меня, а я давила улыбку: он словно упал лицом в рваную подушку, и белый пух облепил щеки и два подбородка. Мягкая на вид щетина тянулась к вискам и переходила в легкие кудри. Они колыхались при движении и выглядели забавно. Как и тонкие ножки, подчеркнутые серыми шоссами.

— Заканчивай и беги к ним, много работы. — Договорив, коротышка развернулся и посеменил к выходу. При этом баска его дублета колыхалась во все стороны, словно подгоняя.

— Прости, — виновато сказала Эделина, — я просила его дать тебе время, но хозяева не позволили.

Так это и был тот самый Родарик. Вероятно он занимался внутренними покоями замка — вот кому помогала Бригита. Догадка обрадовала, но лишь на секунду. «Хозяева не позволили» — какое им дело до меня? Уверена, приказ отдал Нэмьер, вряд ли лорд еще помнил меня, но этот… его взгляд до сих пор холодил душу, и Калсан предупреждал.

Боги, он что-то задумал. Не дал мне спрятаться в комнате и наверняка велел слугам наблюдать. Я огляделась: все выглядели безразличными, слабо улыбались, иногда перекидывались фразами. Теперь это казалось не спокойствием, а страхом пропустить что-то важное. А если все они подозревали меня, не только Нэмьер? Поэтому и вели себя так — выжидали момент для удара.

Доев, я попросила Эделину прогуляться со мной к комнате, про которую говорил Родарик. Она с радостью согласилась и трещала всю дорогу. Притворялась, чтобы отвлечь? Возможно.

Мы поднялись на несколько этажей, и очутились в просторном коридоре. С одной стороны тянулся ряд окон, с другой — светлые двери.

— Вот, этаж для гостей, — объявила Эделина и сразу заговорила о другом.

К чему пояснения? Я ведь должна знать это. Дева улыбалась, а мне так и виделся подвох. Дыхание стало отрывистым — было страшно упустить что-нибудь. Неспроста это место мне не понравилось. Нельзя доверять местным, они все могли знать о цели визита Калсана и подозревать ту, что пропала и появилась с ним.

Эделина прошла вперед и открыла одну из дверей. На мгновение раздались девичьи голоса, но они стихли, как только я переступила через порог. Внутри оказалась стайка юных дев, которые почтительно поклонились мне. После они застыли, как цветы на клумбе. Все одинаковые, с белыми косами и платками на голове, только глаза ярко сияли и затмевали лица.

Нужно было что-то сделать, но их взгляды давили, мешали думать. Снежинка говорила, что помогает с женскими покоями, только как? Я огляделась — комната оказалась обычной гостиной. Несколько дверей в стене, большой овальный стол в центре, ваза с розами. Цветы почти завяли, а в углах собралось много инея. Девы ничего не убирали и зачем-то ждали меня.

— Так… — голос получился тихим и хриплым. Было страшно сказать не то и выдать себя. А они все смотрели, не двигались, будто этого и ждали.

Ну нет, не выйдет. Я зря что ли проделала этот путь? Зря поссорилась с братом и отдалась на милость Калсана?

— Так, что стоите? Давайте, приступайте, — громко сказала я и хлопнула в ладоши.

Девы встрепенулись и засуетились. Одна схватила вазу, другие откуда-то достали метлы и принялись убирать иней. Мои слова превратили эти статуи в подвижных воробушков — давно я не чувствовала такой власти. Мелкое достижение, но после страха и бессилия рядом с Калсаном было радостно ощутить себя кем-то большим, чем запуганное создание без прав. Сразу захотелось разговаривать, узнавать новое, помогать.