– Привет! Там еще осталась пара бисквитов. Принести? – тихо спросила она. – Сахар поднимает настроение. У меня, по крайней мере.

– Тебя, кажется, Лотти зовут, верно? – спросил он.

– Да, – ответила она, мысленно радуясь тому, что он запомнил ее имя.

– Так вот, Лотти, у меня есть ноги, чтобы пройти по комнате, и руки для того, чтобы взять все то, что я хочу. То, что ты наконец-то выбралась из своей квартирки, не означает, что тебе моментально надо найти замену ребенку, над которым можно покудахтать. Я прошу только о том, чтобы меня оставили в покое, – отрезал Кэмерон.

Все уставились на него в удивленном молчании.

– Я просто хотела помочь, – пробормотала Лотти, краснея.

Джек отвернулся в сторону. Кэмерон Эллис был, конечно, красавцем, но вел себя грубо и агрессивно. Вне зависимости от того, в каком расположении духа он находился, у него не было никакого права так наезжать на нее. По сравнению со всеми остальными присяжными Кэмерон был практически ее ровесник, но, несмотря на это, она твердо решила, что больше не будет с ним разговаривать. И если б в комнате никого не было, она высказала бы все, что думает о нем.

Лотти знала, как прокомментировал бы эту ситуацию ее муж, заранее ненавидя то, что он был бы прав. Зэйн сказал бы, что она влезла туда, куда не следовало. Она представляла себе, что будет вести долгие и осмысленные разговоры с присяжными по поводу деталей судебного разбирательства, встретит людей, которые точно так же, как и она, хотят оставить в этой жизни след и что-то изменить, а также познакомится с теми, кто близок ей по духу. Но этим мечтам не суждено было сбыться. Присяжные постарше уже сбились в кучку вокруг старшины. Студент Джек был милым парнем, но практически таким же потерянным, как и она сама. Никаких родственных душ не наблюдалось. Остается дождаться окончания суда, сказать себе, что каждый сверчок должен знать свой шесток, и снова вернуться в компанию мамочек. А пока лучше всего помолчать.

Из приемной суда на первом этаже Мария поднялась по лестнице, обходя адвокатов, торопящихся на встречу с клиентами, и улавливая обрывки разговоров. Она вглядывалась в лица других неудачников, которым не повезло в жизни точно так же, как и ей.

Пострадавшие давали показания, подсудимые ждали приговора, и все надеялись на то, что рассматривающий их дело судья проснулся в хорошем настроении. Жизнь вокруг нее так и кипела со всеми ее сложностями и неурядицами, от которых, как утверждал Эдвард, он стремился ее отгородить. В результате она пропустила в этой жизни так много… Не встретила друзей, не совершила ошибок, на которых могла бы набраться опыта. Какой же смешной и легковерной дурочкой она была… И почему она ждала так долго? Тем не менее лучше поздно, чем никогда. И если месть – это блюдо, которое подают холодным, то ее месть лежала в камере глубокой заморозки десятилетиями.

Словно стоя на платформе в метро и глядя на пролетающие мимо окна вагонов поезда, Мария прошла мимо групп людей, толпившихся около дверей в судебные залы. Люди плакали, кричали или что-то горячо обсуждали. В тот день здание суда было набито битком, все залы были заняты. Ее адвокат нашел маленькую комнатку, которая в прошлой жизни, наверное, была комодом, и они зашли внутрь, чтобы поговорить.

– Заседание начнется с опозданием. Простите за задержку. Обвинение пытается договориться о том, когда их психиатр сможет прийти в суд. Как вы сегодня себя чувствуете? – спросил Ньюэлл.

– Хорошо, спасибо, – ответила она.

В дверь комнатушки постучали, и в проеме показалась голова Имоджин Паскал. Сзади нее маячила фигура инспектора Антона.

– Джеймс, можно вас на минутку? – попросила обвинитель.

Ньюэлл извинился и вышел. Дверь комнаты осталась слегка приоткрытой, поэтому Мария могла наблюдать за их разговором, который показался ей вежливым, но, судя по жестам, напряженным. Джеймс Ньюэлл стоял, сложив руки на груди. Мисс Паскал передала ему какие-то документы, которые он быстро просмотрел и отрицательно покачал головой. Мисс Паскал уперла руки в бока. Мария наклонилась вперед, чтобы лучше видеть, и заметила инспектора Антона. Он стоял в метре за обвинителем, засунув правую руку в карман штанов и вытирая о бедро левую. Инспектор сильно вспотел – его рубашка вокруг подмышек была темной. Антон наблюдал не за юристами; он сосредоточенно смотрел не на их лица, а куда-то ниже. Мария подошла ближе к двери, чтобы понять, куда он смотрит, и увидела, что инспектор пялится на попу Имоджин Паскал. Мария сомневалась, что он осознает, что пялится так открыто. Она подошла еще ближе. Инспектор наверняка проходил бесконечные полицейские курсы, чтобы научиться пресекать подобное поведение. Но что ни говори, а врожденные человеческие инстинкты контролировать весьма сложно. Мария уже и не помнила, когда в последний раз засматривалась на чью-то попу. Если честно, она не очень понимала, что в этом вообще может быть интересного, потому что в свое время потратила много сил на то, чтобы не смотреть на Эдварда, когда тот был голым. Впрочем, в наготе Эдварда действительно было мало чего привлекательного: сплошная бледная кожа, мягкая и дряблая плоть без мускулов. Надо отдать должное инспектору, мисс Паскал действительно оказалась более фигуристой, чем Эдвард.

Полицейский повернул голову и заметил, что Мария поймала его с поличным. Она вопросительно подняла брови. Он нахмурился, с раздражением посмотрел на нее, покраснел и, чтобы скрыть это, сделал вид, что закашлялся. Потом отвернулся и подошел к коллегам. Мария с ухмылкой снова села на стул.

Через несколько минут Джеймс Ньюэлл вернулся в комнатку, держа в руках несколько листов формата А4 и несколько фотографий.

– Что-нибудь случилось? – поинтересовалась Мария.

– Новое заявление обвинения, – ответил Ньюэлл, положил бумаги на стол и потер лоб. – Полиция провела еще один обыск в вашем доме. Я подозреваю, они искали что-либо, что может опровергнуть аргументы вашей защиты и свидетельства, касающиеся того, насколько и в какой степени ваш муж контролировал вашу жизнь. И вот что они нашли.

Адвокат показал ей фотографию мобильного телефона. Этот дешевый кнопочный телефон без камеры и других навороченных функций верно служил ей в течение многих лет.

– В суде вас обязательно спросят об этом телефоне. Хорошо подумайте перед тем, как ответить. Внутри незарегистрированная сим-карта с предоплатным тарифным планом. Полиция не смогла найти информацию о совершенных с этого номера звонках. В правоохранительных органах такие телефоны называют «одноразовыми». Так как эти аппараты очень сложно отследить, ими обычно пользуются торговцы наркотиками. Можно было бы сказать, что этот телефон не ваш, однако полиция сняла отпечатки пальцев и обнаружила, что они принадлежат вам. Вы его узнаете?