Катарина смерила меня взглядом.

– Не знаю, куда ты клонишь, Фил. Я не имею права говорить от имени профессора Боннара, я тут такой же гость, как и ты, - она искоса взглянула на Долорес, - но думаю, ситуация действительно такова, что пора сыграть в открытую, - последние слова прозвучали угрозой.

– Я приехала сюда за своим ребенком и не уйду, пока мне его не отдадут, - подала голос сеньора де Лима.
– Никто не имеет права его задерживать!

– Кого вы пытаетесь оскорбить? Вы разговаривали с сыном? Могу вас уверить, что никто его здесь не держит, - Катарина начинала приходить в свое обычное состояние.

– Марио должен вернуться домой! Сегодня же! Почему вы молчите, сеньор?
– в отчаянии Долорес искала у меня поддержки.

– Я провожу вас к нему, - выручила меня Катарина.
– Или, если хотите, скажу, чтобы он спустился к вам. Однако, я думаю, будет лучше, если сначала мы спокойно поговорим о вашем сыне.

– Что-нибудь случилось?
– испугалась Долорес.

– Нет, нет. Но хотелось бы избежать некоторых недоразумений. Может быть, мы сядем?
– Катарина указала на кресла в глубине холла.

– Не знаю, о каких недоразумениях вы говорите, - вздохнула сеньора де Лима, садясь. По тону, которым это было сказано, нетрудно было понять, что она только пытается сохранить хотя бы внешнее спокойствие.

– Начну с того, что мне кажется главным, - начала Катарина.
– Я несколько раз беседовала с вашим сыном, так же как и с профессором Боннаром и доктором Мантеза, известным психиатром. Могу вас уверить, что у Марио нет никакого психического заболевания. Он совершенно нормальный, здоровый мальчик.

– Это невозможно, - прошептала сеньора де Лима, принимая сообщение Катарины со смешанными чувствами.
– Доктор Стайнберг, директор санатория в Плайя де Оро, обнаружил... Впрочем, если б вы знали, как Марио ведет себя дома...

– Конфликт между вами, вашим мужем и Марио имеет совершенно конкретную почву... И мне кажется, наряду с определенными объективными причинами немалая вина в этом и ваша...

– Что вы можете знать, - вздохнула Долорес.
– Марио - трудный ребенок.

– Не думаю. Я хотела бы вас предупредить. Верьте мне, я говорю это, только заботясь о будущем Марио... Игра, в которой вы принимаете участие, может создать между вами и сыном непроходимую пропасть.

– Ничего не понимаю... О чем вы?

Удивление Долорес показалось мне искренним.

– Как вы не понимаете, что обвинение института в убийстве Хозе Браго лишь предлог для политической интриги? Неужели вы хотите потерять сына ради карьеры вашего мужа? Впрочем, должна вам сказать, что люди, которые втянули вас в эту игру, вероятно, совершенно не разбираются в существе положения. Они не в состоянии реализовать свои планы...

Сеньора де Лима изумленно смотрела на Катарину.

– Я хочу только найти своего ребенка...
– умоляюще прошептала она.

– Это зависит исключительно от вас. Однако предупреждаю: завтра может быть уже поздно.

– Что я должна делать?

Катарина не ответила. Она долго молча смотрела на Долорес, и я думал, она размышляет, что ответить. Однако я ошибся.

– Можете ли вы мне честно сказать, что стало с дневником Хозе Браго и рукописью романа "Башня без окон"?
– неожиданно спросила она.

Долорес беспокойно задвигалась. Однако прежде чем она успела ответить, из бокового коридора появился тот самый человек, который несколько минут назад сопровождал Катарину.

– Профессор просит сеньоров в кабинет, - сказал он, жестом указывая на лестницу, ведущую наверх.

Альберди вскочил. Только теперь я заметил, как сильно он взволнован.

– Простите...
– вставая, поклонился я Долорес и Катарине.

Сеньора де Лима послала мне полный беспокойства взгляд, а я улыбнулся ей, давая знать, чтобы она не волновалась.

Молодой индеец проводил нас до самых дверей кабинета Боннара и ушел.

Профессор, одетый в белый халат, стоял на пороге. Он приветствовал нас кивком головы и пригласил в комнату.

Ярко освещенный кабинет теперь показался мне значительно просторнее, чем во время предыдущего визита. Я посмотрел на окна, плотно прикрытые шторами.

Боннар заметил мой взгляд и иронически усмехнулся.

– Ваши клиенты забавляются... А это письмо с поздравлениями, - он потянулся к открытому ящику и подал мне измятый листок.

"Убийц под суд", - прочитал я нацарапанные неумелой рукой слова.

– Садитесь!
– сказал Боннар, однако сам не сел, а принялся расхаживать по кабинету.
– Давно же ты здесь не был, Эст...
– обратился он после недолгого молчания к Альберди.