И наконец север. Ребенком я боялась смотреть туда, ибо черный человек, сурово смотревший сверху вниз с высоты витражных стекол, был страшен. Лишь потом я стала понимать, что черный - не обязательно злой, а суровый и неулыбчивый - не всегда плохой. Ристен Рудокоп был тем, кому Лакит обязан своими богатствами. Нет сомнений, и до Ристена в Туманных горах добывали железо, олово и даже медь. Но он нашел большее - золото, потасское серебро и самоцветы. И даже не это так прославило его, а созданная им Тутарла. Знаменитый перевал был проходим в любое время года вне зависимости от погоды, что для капризного и изменчивого Туманного хребта было исключительно важно, и причина была проста: проход Тутарла был проложен внутри гор. Это был длинный широкий тоннель, тянущийся на много миль в толще скал и соединяющий две стороны хребта. За сотни лет тоннель превратился в настоящий подземный город, заполненный лавками, складами, мастерскими, кузнями, домами и настоящими дворцами, здесь жило не одно поколение оружейников и ювелиров, резчиков и горняков, через эти дороги перекочевала не одна гора товаров с севера на юг и с юга на север. Захватить Тутарлу, вгрызшуюся в окрестные скалы подземными улицами и чертогами, означало примерно то же, что покорить целое государство.

Куда меньше было известно о том, что Ристен положил начало катакомбам под Шелвахарой, расширив и удлинив естественные пустоты в каменистом плато, на котором стоял Шел. О тоннелях знали многие горожане, однако пользоваться ими редко кто отваживался...

– Итак, почему мы не можем идти напрямую через Думхерг?
– встрепенулась я, отгоняя несвоевременные воспоминания, а еще пуще - неожиданную тоску по дому, - Разве не сюда мы и шли?

– Шли-то мы сюда, только на карте всего не увидишь, - задумчиво-рассеянно ответил Паллад, внимательно всматриваясь в порыжевший кусок пергамента. Повисшее после его ответа молчание было столь многозначительным, что он удивленно поднял на меня глаза и пояснил:

– Я никогда не был в Лаките, леди Оливия. Мне доводилось часто бывать в горах Бутта, Заповедных горах, не раз приходилось спускаться в долины Хемсок, Сулем и Прунт. Я неплохо знаю восточное побережье и всю Ламу. Но в Лаките я не был. И в Думхерге не был. После Хосакка мы шли по карте на север с намерением при случае повернуть на восток, и вот здесь, как видите, есть указание на дорогу, ведущую через Думхерг. Ею я и собирался воспользоваться, потому что считал наилучшим путем до Лакита. Но увидев эту дорогу воочию, предпочел бы отказаться.

– Камни, леди, - в ответ на мое недоумение с улыбкой пояснил Лион.

– Там много камней?
– удивилась я.

– Как раз наоборот. Их там нет, - сдержанно ответил Паллад, - Заметили ли Вы вчера, когда смотрели вниз со скал, что от края, где мы стояли, на многие мили на восток простирается пустошь? Голая, плоская как блин, безлесая равнина? Это и есть наша беда, леди. Даже загони мы лошадей, пустив их галопом по камням, нам все равно потребуется не один час, чтобы пересечь пустошь. И у нас не будет никакого укрытия, чтобы спрятаться от чужих глаз. Эти два дня мне удавалось отрываться от Писцов только потому, что они нас не видели - скалы скрывали нас, а заметать следы среди камней не трудно. Но выйди мы на открытое пространство - и никакая иллюзия не спасет нас.

– А они идут за нами, Вы уверены?

– Нет сомнений. И они близко. Будь это обычная погоня, вроде людей Вашего дяди, я бы не беспокоился, но спрятаться от колдунов Шолха не так-то просто. Магия в этом не поможет, а только помешает, они почуют ее, как осы сласти. Нам пришлось положиться лишь на мой опыт охотника, но он будет бесполезен, если придется несколько часов скакать по открытой равнине. Этот путь не годится.

– Тогда на юг?

Мне нужно было в Шел, на север, мое сердце рвалось именно туда, а не просто в Лакит, я понимала это. Но еще я понимала, что прямой путь не всегда скорейший.

– Думхерг на юге граничит с Сулемом, который, насколько я знаю, всегда прекрасно сносился с Шолхом и никогда не ладил с Лакитом, - Паллад вопросительно приподнял бровь, я уныло кивнула, - Не думаю, что у Ла-Ренейды в Сулеме найдутся ярые противники, они одного поля ягоды. Так что соваться туда сейчас вдвойне опасно. Можно попытаться пройти по Угойским горам, что между Думхергом и Сулемом, обогнуть Сопренту и вдоль Кэйкитского хребта спуститься к южной оконечности Лакита. Это займет недели две, а то и больше.

Паллад вопросительно-выжидательно посмотрел на меня. При мысли о Сопренте мне сразу же вспомнились слова дяди - ренейды хозяйничают там. Но где они не хозяйничали? Весь Лакит под их пятой. И есть ли вообще хоть один безопасный путь, если конец дороги ведет ровнехонько в гнездо стервятника? Не все ли равно, сколь долго мы сумеем уклоняться от опасности, если наша цель там, где опасность есть правило, а не исключение?

– Если мы прямо сейчас пойдем на север, по Малиборскому хребту, - продолжил Паллад, не дождавшись от меня ответа, - дорога будет куда длиннее, зато, полагаю, безопаснее. Правда, не могу пока предугадать, что ждет нас в конце хребта, в Субейских горах. Я их не знаю, а по слухам они коварны. Зато оттуда рукой подать до Шелвахары.

Субейские горы... Я смотрела на беспорядочное нагромождение волнистых линий, означающих на карте горы, которые будто свившийся клубок змей, отделились от огромного и внушительного Туманного хребта и вклинились в Лакит. Два хвоста, ведущих на юг, были у этого клубка - Малиборы и Кэйкиты. Между ними лежала долина Думхерг. За ними был Лакит. На карте расстояние от того места в начале Малибор, где мы стояли, до Субейи было не больше моей ладони - всего ничего. Но только на карте. А в жизни нам придется пройти по горам не одну неделю, чтобы попасть туда.