Возвращаться туда, где она пережила самое болезненное унижение в жизни, не хотелось. Дана решила нагрянуть без предупреждения к брату и позвонила домой. Кейти обещала передать родителям.

Однако сюрприз не удался.

— Их нет, — не оборачиваясь, сказала Дана. Если дождь не перестанет, улицы превратятся в каналы. Вода уже начинала захлестывать тротуары.

— Что?

Дана осмелилась взглянуть на Уэйда. Он смотрел на нее так пристально, так странно, что она мгновенно смутилась.

— Тима и Лизы нет дома, — объяснила она, нервно разглаживая свою серую юбку.

Она вдруг сообразила, что после нескольких часов в больнице, не говоря уже о дороге, выглядит весьма так себе. Это не взволновало бы ее раньше, во всяком случае, при Уэйде, который видел ее взмыленной после занятий спортом, перепачканной после падений с роликов, растрепанной и просоленной на пляже.

Но тогда она не принадлежала к касте отверженных, а теперь принадлежит. Теперь ей было больно при мысли, что он смотрит на нее и видит женщину, которая его не привлекает.

— Их нет? — простонал Уэйд. — Ты уверена?

— А с чего бы я сидела здесь?

Они послушали, как шумит дождь, посмотрели, как катятся по улице потоки воды.

— Может, они скоро вернутся? — с надеждой сказал Уэйд.

Но Дана развеяла его иллюзии.

— Нет, они уехали на все выходные. Когда дверь не открыли, я пошла к соседке напротив: у нее есть запасной ключ, чтобы забирать почту и кормить рыбок в отсутствие хозяев. Она сказала, что Тим с Лизой взяли детей и куда-то поехали с друзьями.

Уэйд просиял.

— Если у нее есть ключ…

— Она дала мне его на случай, если я захочу остаться здесь до утра, но я еще не решила, как поступить. — Дана вынула ключ из кармана жакета. — Я приехала минут за десять до тебя и как раз думала, остаться или уехать. — Она взглянула на ключ. — Я не останусь. Поеду домой сегодня.

— Не глупи. Посмотри, что творится, тут уже потоп, а ближе к океану будет еще хуже, хотя хуже, конечно, некуда. — Уэйд поднялся, чтобы стоя, как в суде, изложить свои аргументы. — Ехать обратно в такой дождь очень опасно. Я и сюда-то еле добрался, а по радио передали, что гроза перемещается к Нью-Йорку и Нью-Джерси.

— Я не в первый раз езжу под дождем, Уэйд, — раздраженно ответила Дана.

Он не мог не заметить, с каким пренебрежением она произнесла его имя, словно хотела сказать «придурок» или «урод». А ее холодный взгляд мог превратить пылающий костер в груду льда.

Господи, она его ненавидит! Уэйд сжал кулаки; ярость и отчаяние поселились в его сердце.

— Да что, черт побери, с тобой происходит, Дана? — Он выговорил ее имя с той же интонацией, с какой она произнесла его. — Если у тебя роман с Кормаком, и ты…

— Роман?! — Дана была так поражена, что не сумела скрыть удивления. — С Кевином? У меня?

Уэйд сощурился. Он слишком хорошо знал свою подругу и сразу понял: она не притворяется, а на самом деле огорошена.

— Значит, нет.

Слишком поздно Дана сообразила, что глупо было выводить его из этого спасительного для нее заблуждения. Теперь уже ничего не получится.

— Нет. Но если бы и был, это не твоего ума дело, — холодно добавила она. — А теперь, если позволишь, я верну ключ миссис Мэдисон и…

— Ты никуда не поедешь сегодня, Дана. Уже почти шесть часов, а дождь…

— Я знаю, который сейчас час, я вижу, что идет дождь, и не смей указывать мне, что делать, Сак-сон! — взорвалась она наконец. — Если ты боишься вести машину, когда с неба капает, ладно, держи ключ, можешь остаться здесь на ночь.

Она бросила ему ключ. К ее разочарованию, Уэйд его поймал. Было бы гораздо приятнее, если бы ему пришлось немного поползать.

Встречаясь с клиентом, Дана всегда надевала туфли на высоких каблуках. Они прибавляли ей росту, и так она выглядела солиднее. Во всяком случае, ей так казалось. Сейчас она направилась к выходу, шагая решительно, но не быстро: в лодочках на высоких каблуках не побегаешь, как в спортивных тапочках.

И застыла от удивления, когда Уэйд схватил ее за руку. Дана не ожидала, что он попытается ее задержать, иначе бы бросилась наутек, несмотря ни на какие каблуки.

— Слушай, ты меня предупредил. Считай, что выполнил свой долг, — сердито произнесла она. — Так что, если я разобьюсь по дороге домой, ты не виноват. Сможешь честно сказать, что пытался меня остановить, но я не послушалась мудрого, замечательного тебя. Мои родичи тебе поверят. — Она вырвала руку и попыталась продолжить свой путь.