Редкий снег сменился дождем, меховая оторочка, разумеется, сразу намокла. Пожалуй, как раз сейчас Маргарет и должна перейти границу между мирами. Словно в ответ на мои мысли вдали показался холм и хижина у его подножья. Полли почуяла запах дыма из трубы, подняла голову и тихо заржала. Порывы ветра пробирали до костей.

Я помнила то лихорадочное состояние, которое испытывала Маргарет, подъезжая к низенькому бревенчатому дому, крытому камышом. Ее знобило, все происходящее казалось сном, но это было следствием страха. Тогда почему все то же самое чувствовала я? Да, я ждала того дня, когда Маргарет должна была умереть, но с чего вдруг меня стало трясти именно сейчас?

Темный силуэт мелькнул за подслеповатым окошком, затянутым какой-то мутной дрянью вроде бычьего пузыря. Маргарет подъехала к крылечку из одной рассохшейся ступеньки. Открылась дверь, в темном проеме показалась сгорбленная фигура. Надо думать, когда-то сестра Констанс была высокой статной женщиной, наверняка с широкими плечами и царственной осанкой, но годы и заботы высушили ее, согнули спину. Я заметила, что ее голова и руки мелко подрагивают. Черная с белым иоаннитским крестом мантия настоятельницы монастыря потерлась и выцвела.

Вежливо поздоровавшись, Маргарет расспросила ее о дороге в город, узнала о том, что другого пути, кроме как через Рэтби, нет. Озноб становился все сильнее, и старуха это заметила.

— Вы продрогли, леди, — сказала она, — зайдите, согрейтесь у очага, выпейте горячего вина.

Маргарет привязала Полли у крыльца, сняла перчатки.

Что-то было не так. Определенно. В этот момент сестра Констанс должна была удивленно то ли вздохнуть, то ли ахнуть, увидев кольцо на руке гостьи. А Маргарет должна была обернуться и увидеть такое же у нее. Но аббатиса молчала — и я поняла, что не могу пошевелиться. Маргарет не может пошевелиться.

Прошло несколько секунд, наконец сестра Констанс вздохнула, и Маргарет — словно в детской игре сказали «отомри» — обернулась. Да, вот оно, кольцо с сине-лиловым сапфиром в золотой оправе. Как сказал мистер Яхо, зеленое золото, но без каких-то там примесей, поэтому не зеленое. Орнамент оправы, напоминающий арабскую вязь. Шестилучевая звезда играет на поверхности кабошона.

Сестра Констанс подошла к Маргарет, взяла за руку, поднесла кольцо поближе к глазам, внимательно рассмотрела, потом, не отпуская ее руку, повела в дом. Там она усадила Маргарет на скрипучую скамью у стены, пристроила ее плащ у очага. Налив в котелок вина, бросила туда горсть пряностей, повесила над огнем. Сейчас вино согреется, она разольет его по большим оловянным кружкам и начнет разговор.

Дом сестры Констанс состоял всего из одной комнаты. Из мебели, кроме широких скамей вдоль двух стен, в ней был только стол из грубо оструганных досок и полка с посудой, да еще в углу стоял большой сундук, который, похоже, использовался в качестве лежанки. В центре комнаты находился очаг, сложенный из камня. Дым уходил через отверстие в потолке. С закопченной балки свешивался железный крюк, на который можно было повесить котел. В углях я заметила глиняный комок — в нем что-то запекалось. Судя по торчащим из глины иголкам, это был еж.

Помешивая вино в котелке деревянной ложкой, сестра Констанс сказала, не оборачиваясь:

— Когда ты в первый раз появилась здесь вместе с Маргарет, я очень удивилась. Но мне и в голову не могло прийти, что ты вернешься снова, да еще одна. Ведь ты же не Маргарет, правда?..

[1] «День сурка» («Groundhog Day») — американская фантастическая комедия режиссера Гарольда Рамиса (1993), основанная на идее многократного проживания одного и того же отрезка времени.

3. Возвращение в Скайхилл

Тони все же решил устроить себе две недели отпуска и побыть с семьей в Скайхилле. Сначала он планировал отвезти туда Свету, Мэгги и сиделку Веру в пятницу вечером, но в последний день пришлось задержаться на работе, и он перенес отъезд на утро.

Ночью, ворочаясь на своем диване, Тони опять не мог уснуть. Всю неделю из головы не шел разговор с Питером и Люси. Что-то было тогда сказано такое, что не давало покоя. Словно репейник на спине — не видишь, но знаешь, что он там. Как ни напрягал он память, вспомнить не удавалось.

И вот теперь Тони снова и снова перебирал в уме все, что говорили Питер, Люси и он сам. И вдруг, когда мысли начало затягивать дремотой, его словно подбросило.

«Ну и кто там будет за ней смотреть? — спросил он. — Энни и Салли?»

Энни! Вот оно!

У Тони были свои собственные причины относиться к ней, мягко говоря, не слишком хорошо. Но это была совсем другая история. А вот все, что Света рассказала ему о ней и Маргарет… Нет, он не забыл. Просто не думал об этом. Никак не связал с тем, что происходило сейчас. Может, оно и не было связано. А может, было.