— Это уж не от меня зависит, — повторил Мазур.

— Сама знаю. Пора как-то вытаскивать его в путь-дорогу…

— Мне это сделать как-то не с руки, — сказал Мазур с должной степенью озабоченности. — Я для него никто, а вот тебе и карты в руки…

— Нервничаешь? — усмехнулась она.

— А ты — нет?

— Еще как, — серьезно сказала Бриджит. — Мне до сих пор как-то не приходилось всерьез строить такие планы…

— Может, передумаешь?

— Иди ты, Джонни! — сказала она с напряженным, решительным лицом, выпрямившись, сузив глаза. — У меня никогда больше, быть может, не окажется такого шанса… Ладно, я пошла. Попытаюсь что-нибудь предпринять. Не уходи никуда, я его буду уговаривать выехать не позднее полудня…

— Ага.

Она поднялась и направилась к выходу раскованной походкой манекенщицы, в ореоле восхищенно-жадных взглядов белоснежных плейбоев местного розлива. Дождавшись, когда она пересечет улицу и скроется в парадной двери отеля, Мазур поднялся и неторопливой походочкой двинулся в дальний угол, где стояла застекленная телефонная кабина, охваченный некоторым волнением. Туда полагалось звонить исключительно в нечетные дни недели, в строго определенные часы. Сегодня как раз была среда, и время соответствовало.

Он заранее обменял на монеты нужного достоинства свои скудные капиталы — и расспросил предупредительного портье, как тут звонят по междугородному. Лишь бы только на другом конце провода обнаружилась родная душа — мало ли что могло произойти…

Мазур старательно скормил автомату двенадцать крупных никелевых монет — даже больше, чем полагалось — набрал две цифры, услышал гудок, набрал еще четыре, услышал гудок уже другого тона, накрутил номер, сидевший у него в тренированной памяти, как гвоздь в доске.

Длинные гудки — один, два, три…

Наконец трубку подняли. Послышался сухой, деловитый мужской голос, протараторивший что-то по-испански.

— Простите, мы можем говорить по-английски? — спросил Мазур, чувствуя, что сердце у него постукивает чаще обычного.

— Да, разумеется, — столь же сухо и деловито произнес неизвестный собеседник по-английски. — Контора фирмы «Моралес и сыновья», посреднические услуги…

— Это Джонни, — сказал Мазур. — Я был у вас третьего, и вы обещали подыскать мне работу в течение двух — четырех суток, в крайнем случае шести…

Три-два-четыре-шесть. Это был пароль.

— Ну, как же, как же, — без малейших эмоций отозвался собеседник. — Вы, по-моему, намеревались устроиться на атлантические линии?

— Меня больше устроили бы тихоокеанские, за исключением танкеров…

— Понятно, понятно, — сказал незнакомец столь равнодушно, что Мазуру стало чуточку обидно. — Ну да, разумеется… Где вы сейчас?

— В Вальенилье.

— И куда намереваетесь ехать?

— Я думал, в Чакон…

Собеседник немого помолчал, потом отозвался:

— В принципе, правильное решение. Когда вы сможете там быть?

— Знать бы точно…

— Проблемы?

— Никаких, кроме неизвестности.

— Понятно, понятно… Что же вам посоветовать? Ага… В Чаконе постарайтесь, не медля, воспользоваться первой же возможностью. Ясно?

— Куда уж яснее, — сказал Мазур.

— Значит, у вас все нормально?

Мазур смотрел в зал. Там беззаботно порхали беспутные официанточки, кабальеро в белом вели чинные беседы. Мальчишка в форме посыльного из их отеля опрометью пересек зал и что-то говорил дону Мигелю. Заветная сумка стояла в углу кабинки, возле Мазурова свежевычещеного штиблета.

— Все, — сказал Мазур.

— Вот и прекрасно. Желаю удачи, — и незнакомец добавил чуточку сварливо: — Постарайтесь не задерживаться, через недельку, максимум через десять дней придет подходящее судно… До свидания.

— До свиданья, — сказал Мазур и аккуратно повесил трубку.

На душе полегчало. Фанфары, конечно, не звучали, и победные трубы не надрывали медь — но это уже прорыв, господа мои, это прорыв! Там знают, что с ним все в порядке, что он на свободе и при добыче — а сам он по приезде в Чакон имеет право позвонить по первому телефону из впечатанного в память списка… Это уже кое-что…

Он подхватил сумку и вышел, аккуратно притворив за собой стеклянную дверь.

— Джонни! — окликнул дон Мигель, делая недвусмысленный знак подойти. — Позвольте вас на минутку?

Мазур подошел к стойке.

Необъятный усач понизил голос:

— Только что прибегал мальчишка из отеля. Ваша дама вас срочно требует… — дон Мигель усмехнулся, еще более тихо проговорил: — Джонни, вам следует быть более непроницаемым. Вы еще молодой человек, а я кое-что повидал в жизни. Как моряк моряку хочу посоветовать: не следует вести себя столь неосторожно. Мужья — это, знаете ли, непредсказуемая и реальная угроза…