Это было неправильно с любой стороны, и он знал, что mam'a [2] не одобрит, а abuela [3] так вообще изобьет его тапком. Поэтому Мигель молчал, из шкафа не выходил и радужным флагом тоже не размахивал. Он встречался с девушками, что проблем не доставляло. Они ему нравились. Их мягкие изгибы, гладкая кожа и грудь. Мигель был большим фанатом сисек.

И, как еще оказалось, ему нравился светловолосый худой мужчина в костюме, сидевшем на нем будто вторая кожа, и чертовых бабочках. Все это смущало и сильно мешало концентрации на изучении мышц и сухожилий человеческой руки.

Мигель даже думал замутить что-нибудь с Луной. Пусть между ней и Девом, казалось, что-то происходило или только начиналось. И, тем не менее, в Луне его ничего не заинтересовало: ни ее красота, ни доброта.

Профессор анатомии зацепил Мигеля, который по собственному опыту знал: нужно просто переждать дурацкую влюбленность. Она перегорит, если Мигель будет игнорировать ее. И то, что он мог быть «би», или как там это называется, вовсе не означало, что он на это поведется. В один прекрасный день Мигель полюбит какую-нибудь девушку, женится на ней и никто даже не догадается, что когда-то он с членом во рту и языком в заднице кончил так сильно, что потерял на несколько секунд сознание.

В общем, Мигель раскрасил кости, сухожилия, мышцы и кровеносные сосуды в тетради по анатомии и попытался сосредоточиться на чем-то еще, помимо аккуратно подстриженных золотистых волос доктора Кончиловски, или едва заметной щетины на его лице, или красивых плеч, сужающихся в узкую талию, или профессорской задницы — поразительной выпуклости, идеально очерченной серыми брюками.

Несмотря на сказанное Девом, Мигель ни разу не видел их соседа — которым предположительно был его невероятно сексуальный профессор — на улице или на его «вдовьей тропе» с биноклем в руках. Чем дольше Мигель жил в этой квартире и не видел, чтобы кто-то покидал дом напротив, не говоря уже о том, как профессор по анатомии шпионил за ним, в рассказанную историю все меньше верилось. Мигель не закрывал шторы, наслаждаясь солнечным светом. Он ходил по квартире с голым торсом, а иногда и вовсе в одних трусах. Это его дом, и он мог творить все, что ему угодно.

— Рада, что ты не обратил внимания на глупую болтовню Дева насчет следящего за тобой доктора Кончиловски, — как-то раз сказала Луна, забежав без приглашения, но вместе с кофе и пончиками. — Здесь приятнее находиться, когда шторы не задернуты.

Мигель отпил кофе, крепкий и сладкий — точно такой же варила его abuela.

— Думаю, Дев наврал. Я ни разу не видел кого-нибудь в доме напротив. Только местами горел свет и все. Откуда нам знать, что доктор Кончиловски вообще там живет? Я никогда его не видел.

Луна хлебнула кофе и ответила:

— О, он точно там живет. Я была у него дома. Он устраивал вечеринку с преподавательским составом и студентами, были вино и закуски. И меня пригласили потому, что он мой куратор. Внутри просто великолепно, по крайней мере, то, что видела я. Думаю, ремонтом занимался его парень или жених.

Это каким-то странным образом отозвалось в груди Мигеля. Значит, сексуальный профессор, в которого Мигелю не стоило влюбляться, действительно жил напротив, очевидно, был геем и еще очевиднее был занят. Почему последний пункт так его разочаровал, Мигель не смог бы ответить. Док мог быть женат, с десятком детей в комплекте, и доступнее или менее неуместным не стал бы.

Дурацкие идеальные костюмы. Дурацкие красивые светлые волосы и золотистая щетина. Дурацкие бабочки.

— О-о, — Мигель постарался не выдать свою заинтересованность. — Исходя из слов Дева, я представлял себе жуткого на вид отшельника, который выходил из своей берлоги, только чтобы заманить детей в свой фургон с конфетами.

Луна засмеялась так сильно, что даже хрюкнула.

— Доктор Кончиловски очень милый и, как мне кажется, сексуальный. Очень жаль, что он играет за другую команду. Насколько мне известно, он не похищает детей, не трясет перед людьми членом в парках и по окнам не подглядывает, что бы там ни думал Дев. Дев — придурок.

Но последние слова она произнесла полумечтательным, полутоскливым голосом, и Мигель понял: Луне самой нужно разобраться со своей влюбленностью.

— Окей. Значит, профессор живет в доме напротив, он гей, и у него есть сексуальный парень. Похоже, я могу оставить шторы в покое, да?

— Совершенно точно, — со смешком согласилась Луна. — Хотя если хочешь заработать дополнительные баллы на занятиях, лучше ходи по дому без всего, — она ухмыльнулась.

Мигель опустил стаканчик и уставился на Луну в притворном возмущении.

— За кого ты меня принимаешь?

— Я бы ставила тебе одни «пятерки», если бы передо мной ты ходил голым, — она пошевелила бровями.

— А как же Дев? — спросил Мигель, и Луна резко покраснела. Мигель ухмыльнулся в ответ. — Так я и думал. Удачи тебе с ним.

Луна уткнулась лицом в ладони.

— Заткнись, заткнись, заткнись! Он ведет себя со мной, как с сестрой. И если ты ему расскажешь, я умру, но сначала прибью тебя.