Естественно, в подобных «мероприятиях» я никогда не участвовала и совершенно не горела тайными желаниями когда-нибудь пополнить ряды всех этих несчастных воздыхательниц.

Интересно, появись сейчас прямо здесь и рядом с Виктором Юрьевичем Найджел Астон, что бы произошло и как бы на него отреагировали все наши девчонки? Кому бы из этих двоих отдали большее предпочтение и на ком бы сконцентрировали своё не по-детски завышенное внимание?

Ну вот, я опять думаю об англичанине. Наверное, это уже неизлечимо.

– Ковалёва, задержись, пожалуйста, на пару минуток. Мне нужно с тобой поговорить.

________________________________________

*musculus gluteus maximus – большая ягодичная мышца

Это я типа вся такая уже собралась, рассовала всё своё ученическое добро по отделениям рюкзака и намылилась по скорому (и желательно незаметно) прошмыгнуть к выходу из класса. Самойлов даже ни головы, ни глаз не поднял, когда я бесшумно ступала мимо его рабочей территории, мысленно настраиваясь на следующий урок.

– Оо… о чём? – сердце натужно ухнуло о рёбра, после чего панически забарабанило в горле под скулами, а мне самой пришлось притормозить далеко не грациозной ланью в трёх шагах от учительского стола, едва не споткнувшись на ровном месте. И всё это на глазах очень-очень медленно собирающихся сокурсниц.

– О вашем с Захаровой недельном освобождении от уроков. – он наконец-то поднял взгляд с классного журнала нашей группы и вперился в моё лицо со свойственным ему вниманием хладнокровной, но всегда знающей что говорить и делать машины. Как с ним вообще девчонки-то пытались что-то обусждать? У меня от его будто пронизывающих насквозь глаз постоянно мурашки по затылку и спине расползались. Препод он, конечно, крутой, тут уж ничем не попишешь, но не хотелось мне с ним знакомиться ни ближе, ни как-либо ещё. Жаль нельзя было сдавать у него зачёты дистанционно, я бы самая первая воспользовалась подобной возможностью.

– А что с ним не так? Вроде наш мастер и завуч всё подписали и дали добро.

– Да ничего смертельного, – сдержанная, вроде как успокаивающая улыбка коснулась губ и даже глаз Виктора Юрьевича, но так до конца и не скрыла лёгкой иронии, вызванной моим ответным поведением. Казалось, он не просто видел меня насквозь, но и предугадывал любой мой последующий шаг и всё, что я собиралась (и не собиралась тем более) сказать. В общем, неуютно я чувствовала себя всегда и каждый раз, когда он обращался именно ко мне или спрашивал при всём классе выученный материал за прошлые уроки.

– Просто хотел узнать не помешает ли тебе поездка в подготовке к предстоящему зачёту? Не хотелось бы снижать тебе балл только потому, что волшебные виды Парижа малость снизили твоё КПД.

– Уж кому-кому, а вам на мой счёт переживать точно незачем. – последовавшая за этим заверительная улыбка без капли жеманного флирта получилась несколько натянутой, но, надеюсь, не слишком вымученной. Хотя страшней всего для меня тогда было обернуться. Я и без того чувствовала на своём затылке несколько впившихся в меня взглядов, а это, скажу я вам, не такие уж и приятные ощущения. Так что сбежать хотелось отсюда уже по нескольким причинам.

– Тем более на улице третье тысячелетие, техногенный век, связаться можно с кем угодно и когда угодно чуть ли не с любой точки планеты. Да и Париж – далеко не край света. Можно сказать, почти под боком.

– Так-то оно так, но всё равно, отпускать двух девушек совершенно одних в чужую страну, пусть и высокоразвитую. Мне как-то сложно себе такое представить. Какой бы цивилизованной и продвинутой не выглядела Европа, человеческий фактор никто не отменял. Но, надеюсь, с вами всё будет хорошо, раз ваши родители в этом плане спокойны и переживают меньше моего.

– Ой, да ладно вам, Виктор Юрьевич, – ну конечно, кому, как не Юльке Шавриной втиснуться в чужой разговор со своими пятью копейками. – Могу поспорить, что самое плохое и куда вероятнее может случится как раз на улицах нашего славного городка или даже дома. В такой дыре, как наша, ты наименее защищён и при этом не важно где.

– Вы слишком переоцениваете Европу, девочки. – Самойлов закрыл наш классный журнал и протянул его мне, видимо, чтобы я забрала его на следующий урок в другую аудиторию, тем самым демонстрируя своё всегда столь редкое доверие именно в мою пользу. Надеюсь, мне не успеют это припомнить до окончания учебного дня?

– И забываете о главном, всё худшее приходит к нам с Запада. Хорошего отдыха, Ковалёва, и с наступающим совершеннолетием.

Даже не знаю, как реагировать на столь неожиданное внимание со стороны Юрьевича к моей скромной персоне. Услышать из его уст нечто подобное – явление ещё более аномальное, чем получить от него же ничтожную похвалу или высокий балл за домашнее задание.

В общем, всё, что я смогла сделать в ответ, это сказать «Спасибо», ещё больше раскраснеться и наконец-то выйти из класса. По существу, я тогда получила от Самойлова чуть ли не благословение, если воспринимать всё всерьёз или, наоборот, не всерьёз, кому как больше нравится.