Ночь была лихорадочной. Странно: немцы в эту ночь ослабили огонь. Мы вели ответный огонь теперь лишь с одной целью: не вызвать у них подозрений, что мы уходим.

Мы стояли в темноте, напряженно вслушиваясь, ловя каждый шорох с той стороны, вглядываясь, не появится ли живое существо с новостями для нас.

Страх охватил нас, когда мы осознали, как нас мало. Мы рассыпались по позиции на большом расстоянии друг от друга, и каждому казалось, что он остался один. Дом рядом, где oбычно стояли наши бойцы в резерве, опустел, тот ко ветер завывал в нем. Мысль, что пока м стоим здесь, все меньше людей остается на это окруженном острове и все больше спускаете под землю, несколько утешала нас и в то ж время еще больше подчеркивала одиночество бессилие. И все-таки мы молили судьбу, чтоб спуску в канал ничто не помешало.

После полуночи мы услышали шаги. Идут нам. Нас не забыли. Появились двое связны; они пришли снять нас с поста. Немцы не знали, что в эту ночь они малыми силами могли захватить нашу позицию, проникнуть в самое сердце повстанцев и отрезать путь к отступлению, мысль об этом несколько утешала нас.

Мы покинули баррикаду, за которую долгие недели шел бой, и темными разрушенными улицами добрались до входа в канал на углу Светоерской и Новинярской улиц. Его держали бойцы Армии Краевой, но через этот вход прошли в канал и бойцы Армии Людовой, и гражданские лица.

В канале были уже сотни людей. На протяжении нескольких километров людской поток тек под землей в направлении Жолибожа. Все бойцы были уже под землей. На поверхности осталось лишь несколько солдат, замыкавшие спуск, члены Еврейской Боевой Организации, несколько гражданских лиц и несколько евреев, шедших с нами.

Постепенно все они спускались в канал. Спуск проходил спокойно и организованно. Никто не толкался, все стояли на своих местах в очереди и по одному спускались вниз. Снова - в который раз!
– ступает моя нога по железным перекладинам, ведущим вниз - в канал. И чем ниже спускаюсь я по перекладинам, тем сильнее вонь канала. Мои руки и ноги еще держатся за перекладины, а над головой уже стоит следующий. Цепь человеческих тел скользит вниз в неизведанную глубину. Всплеск воды означает, что один уже прыгнул вниз, и следующий может готовиться к прыжку. Грязная и липкая вода, холод, намокшая одежда, вызывали дрожь во всем теле, и даже я, чувствовавший себя здесь "как дома", дрожал, как все новички.

Ноги топали по воде канала долгие часы, и мы забыли обо всем, что за пределами канала, будто мы выросли тут в этой вязкой грязи.

Тонкие лучи света, пробивавшиеся сквозь щели люков, напоминали нам о том, что на земле уже занимается утро. Но мы боялись солнца и света, как злых духов. Мы чувствовали себя увереннее, удаляясь от этих люков и погружаясь в темноту проходов, не имеющих никакой связи с внешним миром. Там, в темноте, двигалась против течения толпа людей к своей очень ненадежной цели. Шагавшие впереди уже добрались до Жолибожа, а задние все еще в Старом Мясте, никто ничего не видит перед собой, люди держаться друг за дружку, положив руки на плечи идущего впереди.

Пройдя чуть больше половины пути, мы очутились в самом опасном месте, тут решалась наша судьба. В этом месте потоки, текущие с разных сторон, образовали мощный водопад. Бурлящие воды сливались из узких верхних каналов, проходивших над широким каналом, по которому мы шли. Прорваться через этот водоворот помогла нам веревка, прикрепленная к стенке канала: держась за нее, чтобы поток не унес нас, мы пробегали этот участок.

Опаснее этого водоворота, тянувшего за собой людей, даже державшихся за веревку, был выход из канала. У каждого люка подстерегала людей опасность. Спасти тебя могли только быстрота и осторожность. Прорвался сквозь поток воды, выкарабкался в верхний канал, а там - тебя, может, ждет враг. Две опасности, каждой из которых в отдельности было довольно, чтобы накликать на наши головы беду, слились здесь в одну.

Долгие часы тянулись люди друг за другом по этим опасным местам, но все шло благополучно. Пока не настала очередь бойцов Еврейской Боевой Организации. Как только Ицхак ухватился за веревку, готовясь прорваться сквозь поток, а мы вслед за ним, раздался взрыв: немцы бросают гранаты в канал, осколки летят вокруг нас. Ицхаку повезло, и он нырнул благополучно обратно в канал. Колонна, шедшая за нами, остановилась. Двигаться дальше не имело смысла. Но и оставаться у водопада нельзя было. Надо вернуться назад, иначе немцы могут преподнести нам новые сюрпризы. По цепочке передается приказ: последним отступить назад.

Мы тут на другом конце с нетерпением ждем, когда же, наконец, колонна двинется.

"Поляки, поднимайтесь! Не бойтесь! Поляки зовут вас!" - кричат нам по-польски из люка. Но мы знали, что эта "братская забота" не что иное, как новый немецкий трюк. Оставаться здесь дольше нельзя. Но как вернуться? Канал забит, а там, впереди, никто не трогается с места. Видно, не верят устным приказам. Кто-то протолкнулся в тесноте через всю колонну, и она, наконец, двинулась.

Теперь мы возвращаемся в Старе Място, быть может, уже захваченное врагом, - будто идем сдаваться. А если враг еще не захватил Старе Място, мы ведь все равно погибнем от голода и бомбежек.

Тем временем мы добрались до нового люка и остановились, боясь, что немцы и тут ждут нас. Один только подумал об этом, другой уже говорит, что немцы оцепили люки, и теперь ни войти, ни выйти отсюда, мы похоронены здесь заживо. Оказалось, что путь назад, к Старому Мясту, свободен... и мы двинулись дальше.

Мы завидовали тем, кто благополучно миновал опасные места и добрался до цели. Но от судьбы не уйдешь. Некоторые хотели еще раз попытаться добраться до Жолибожа. Наши ребята были согласны с ними. Мы знали: так или иначе мы обречены на гибель, так уж лучше попробовать прорваться сквозь водоворот, многие, верно, погибнут, но кто-нибудь, быть может, спасется.