– Нет, спасибо, господин подполковник. Я свои… Как только меняю табак, начинается невыносимый кашель. – Капитан достал любимый «Кэмел», щелкнул большим пальцем по пачке, и из нее тут же высунулась головка сигареты. – Вы совершенно правы, я совсем недавно вернулся на родину и представления не имею, что здесь происходит.

– Сидели бы лучше за границей. Посещали бы оперу или театр.

– Сказать честно, не большой любитель. Я поклонник аэропланов. К тому же – война! Мы – союзники Германии. А это значит, скоро нас всех ждет блестящая победа.

– Вон видите эти селения? – Подполковник указал хлыстом на темнеющие дома. – Уже сегодня, как встанет солнце, мы примерно накажем этих неверных собак. – Кривая, тонкая улыбка коснулась лица Шахина.

– А, разве там не мирные жители?

– Эти мирные жители будут с нетерпением ждать русскую армию, чтобы заодно с ней ударить по нам. Да и вообще, от греков давно пора бы избавиться. Они буквально захватили всю экономику и финансы. Мы, турки, не хозяева в своей стране. Только вдумайтесь! Из пяти банков в Амисе четыре принадлежат исключительно грекам, а в пятом, вроде турецком, больше семидесяти процентов акций тоже принадлежит им.

– Прискорбно это слышать, господин подполковник. Разве это повод для военной операции? И если бы мы больше уделяли времени образованию…

– То?! Ияй-ллаху, меня когда-нибудь вырвет от подобных высказываний, юзбаши. Сколько раз я их уже слышал! – Шахин протянул руку и по-отечески поправил красный ворот на куртке пилота. – Вот так. Конечно, не повод. А кто сказал, что она военная? Мы вначале попытаемся провести переговоры со старейшинами. Как только рассветет, вы подниметесь на своем аэроплане в небо. Если вдруг группы укрывшихся в горах греческих бандитов высунут нос, то немедленно сигнализируйте мне. А вообще, вам выдадут достаточное количество бомб, чтобы атаковать.

– Слушаюсь, господин подполковник.

– Ну вот и прекрасно.

– А наше правительство не беспокоится о том, что мы непременно вызовем встречную волну сопротивления? Да и что скажут западные демократии? – Челик глубоко затянулся.

– Хах… Вы знаете, что произошло в марте этого года в Измире?

– Только слышал краем уха.

– Только слышал он, видите ли. А надо бы знать, молодой человек, как ваши соотечественники проявляли железную волю. Мы хорошо проучили этот собачий город. А если честно, то я испытал истинное эстетическое наслаждение от мучений неверных. Но вначале о тех, кто мог бы осудить нас: европейские корабли стояли в гавани и молча наблюдали. А знаете, почему? Хах… Так они же сами и финансировали весь этот пир шайтана. Православные греки – союзники русских, а значит, никогда нас ни в чем не обвинят. Никогда. Все, что против русских – есть благо для европейцев. Поэтому не стесняйтесь, делайте что хотите: жгите, убивайте, насилуйте. Одним словом, проявляйте какую угодно фантазию. Я познакомлю вас с одним юзбаши – вот уж поистине мастер своего дела. – Шахин прищелкнул языком и снял с головы кабалак, чтобы протереть вспотевшую лысину.

Челик почувствовал в горле горький, тяжелый ком. Ему потребовалось отвернуться от глаз подполковника, чтобы проглотить его.

«…Ты офицер, Челик, а потому в твоей жизни будут не только красивые боевые вылеты. В ней, похоже, случится много чего другого…»

Лагерь медленно оживал после ночи. Первыми проснулись повара, за ними музыканты. Последние расчехляли барабаны и проверяли пальцем упругость кожи. Затрещали очаги полевых кухонь. Как только повара дадут знак, что завтрак на подходе, подполковник Шахин скомандует барабанщикам и те поднимут основной лагерь громкой дробью.

– Ну что ж, пора пить кофе, капитан. Приглашаю вас к своему столу. – Подполковник указал жестом в сторону своей палатки. – Разрешаю вам делать все, мой юный друг, кроме одного, – Шахин громко расхохотался, – пользоваться моим личным нужником. Я, понимаете ли, невероятно брезглив в этом вопросе.

– Благодарю, господин подполковник. С удовольствием воспользуюсь вашим предложением. А по поводу нужника не беспокойтесь, пилоты привыкли это делать в небе. Вам ни разу не доводилось попадать под обстрел птичьей стаи? – Челик озорно сверкнул черными глазами.

– Ах, вот оно как! Ну, буду иметь в виду, завидев вас в небе. – Шахин хлопнул по плечу капитана и легко подтолкнул того к своей палатке. – Ну то есть вы хотите сказать, что брали уроки у птиц?! Очень остроумно.

В палатке подполковника был уже накрыт завтрак. На низком резном столе дымился только что сваренный кофе по-турецки, белели ломтики сыра, украшенные дольками томатов, а еще: ноздреватый лаваш, зелень, орехи четырех видов и медовые сладости.

– Присаживайтесь, капитан! – Шахин жестом пригласил к столу Челика и тут же сам опустился на ковер, скрестив под собой ноги. – Кофе? Рекомендую начать с него. Первая чашка выпивается обязательно натощак. Меня этому научили в Англии. Весь секрет стройности англичан в простом способе: вначале нужно выпить кофе и только потом приступать к пище. Первая чашка убирает волчий аппетит и запускает работу кишечника.

– Я учился в Германии, а там по утрам пьют какао. – Челик устроился поудобнее напротив Шахина. – С булочками и сосисками.

– Пора! – Подполковник откинул крышку карманных часов. – Сержант!

В палатку просунулось помятое лицо кавуса Бурхана Кучука. Рыжие, мокрые усы топорщились в разные стороны, выражая все глубинное негодование своего хозяина. Вопреки приказам сверху о переходе на новую униформу, кавус продолжал носить на голове феску с кисточкой и безрукавный кафтан поверх широкой хлопчатобумажной рубахи на манер янычар.